— Ух ты! — восхитился Павел. — Карман на кармане. Я в них не запутаюсь?
— Разберешься. Семнадцать штук с рюкзачком для одеяла.
— Не слабо.
— И с беретом, и даже салфетка на пенек для хлеба.
Он подергал клапаны с липучками, расстегнул и застегнул молнии, повертел с лица и с изнанки, надел и повернулся в обнове.
— Все под рукой, все по уму, — сказал словами того продавца. — Славно сработано. Молодцы ребята.
— Угодила? Не тесноват?
— В самый раз, на свитер тем более, — опять почти слово в слово предовольно ответил Павел, и они вновь обнялись.
— Пашенька, — зашептала Ирина, — скажи честно, сорок лет — это не страшно?
— Какие сорок? — усмехнулся он. — Это Иван Иванычу на десятом этаже сорок, а мне опять двадцать пять.
Она улыбнулась.
— Все шутишь.
— Ну, сорок и сорок, — небрежно бросил Павел. — Что теперь делать? Не я первый, не я последний. Вперед и с песней!
— А я, знаешь, предчувствую и дрожу, как кролик.
— Стыдись, Иришка.
— Ой, Пашенька!
— Не трусь, артистка.
— Не тру-усь... Значит, не все так просто и весело? И я, к сожалению, права?
Павел положил руки ей на плечи и легонько встряхнул. Ирине стало стыдно. Ничего себе гостья! Ничего себе поздравление!
— Прости меня, милый. Женщины, сам знаешь, вечно паникуют раньше времени. Не обращай внимания. Вот, цветы еще возьми для полного счастья.
Павел посмотрел на нее ласково и серьезно.
— Ах ты пичуга, маленькая моя, — вдруг тихо вздохнул он, лучший друг ее мужа. — Смелей, Иришка. Потерявший мужество теряет все.
— А не потерявший?
— Живет дальше и черпает силы в каждом дне.
Гостей пока не было. Но в большой комнате уже белел скатертью длинный стол, уставленный тарелками, столовым серебром, салфетками, различными соусниками, солонками, перечницами. Видно было, что съезд ожидался немалый, хватило бы стульев и табуреток, да придвинутого дивана.
Настя хлопотала у плиты.
— Пришла? Спасибо, что не опоздала. У нас с тобой три часа на все про все.
— Успеем.
— Принимайся за дело. Вот широкий передник, а лучше сними платье и надень мой халат, а передник сверху. Давай, давай, пока здесь все свои.
На широкой кухне они принялись перебирать и мыть рис для плова, резать мелкими кусочками баранину, морковку. Настя задумала угостить всех настоящим азиатским блюдом. Научилась в Нуреке. Казан с округлым дном уже дожидался своего часа. И бараньи косточки, которые должны были лечь на раскаленное дно его, тоже. Затем, через положенное время, в определенном порядке отправились в казан рис, морковь, изюм, душистые приправы. Все у Насти на месте, что в доме, что на работе.
