– Почему?
– Простая душа! Дитя природы! Роль роковой женщины совсем не ее амплуа… По натуре она Офелия, где-то – Дездемона…
– А Валериан Ипатьевич?
– Отелло. Но с нашими, русскими страстями… У меня жил племянник Алеша, видный из себя, так я строго-настрого предупредил его, чтобы с Ниной никакого флирта, даже светских разговоров… Она, признаться, по-своему хороша. Да и Алеша, как я уже говорил, недурен. Дело молодое, кровь играет…
«Стоп,– подумал Гольст.– Племянник – новое лицо…»
– Но Алеша,– продолжал Брендючков,– и сам заметил, что наш сосед весьма и весьма ревнив. Племянник слышал, как Валериан Ипатьевич устроил какую-то сцену супруге. Кажется, даже ударил по лицу.– Брендючков состроил грустную мину.– Дурной тон, скажу я вам…
– Когда это было?
– За месяц до того, как Нина уехала.
– А ваш племянник не в Москве живет?
– Сам он из Киева, военный летчик,– с гордостью сказал Брендючков.
– Женат?
– Холост.
– Когда вы видели его последний раз?
– С того приезда не виделись.
– А когда он уехал?
– Второго июля проводил. Как сейчас помню, у Алеши было назначение явиться к месту службы на Дальнем Востоке десятого июля…
– Значит, сейчас он там?
– Не знаю, не знаю,– многозначительно посмотрел на следователя Ипполит Васильевич.– Писем от него нет с июльских событий в Испании…
По всему, Брендючков на что-то очень прозрачно намекал. И хотя ни в газетах, ни по радио не сообщалось, но многие догадывались, что в составе интернациональных бригад сражаются и наши добровольцы. Советский народ не мог оставить в беде республиканскую Испанию…
Раздался телефонный звонок. Это был следователь Зенкевич. Условной фразой он дал знать, что Дунайский у него.
Положив трубку, Гольст снова вернулся к допросу. По словам Брендючкова, первое время – недели две-три– Дунайский очень переживал. Но постепенно успокоился. Во всяком случае, внешне. Это совпадало и с показаниями сестры убитой.
На всякий случай Георгий Робертович взял у Ипполита Васильевича адрес племянника.
Вернулся Яша Поляков, ездивший с повесткой за врачом Бориным. Тот, как выяснилось, срочно выехал в область, на сложную операцию. Составленный ранее план Гольсту приходилось корректировать на ходу.
Георгий Робертович попросил Брендючкова, как и предыдущую свидетельницу, ознакомиться с протоколом в соседней комнате. С ним пошел практикант.
Гольст позвонил к Зенкевичу.
– Дунайский еще у тебя? – спросил он.
– Разумеется,– спокойно ответил Зенкевич.– Заканчиваем минут через пять.
