— Ну, что ты, Пелик? Холодная? Да я язык и всю глотку обжег!..
— Она прелесть, — сказал Пеликан.
— Ты, конечно, имеешь в виду уху.
— Ты отлично понимаешь, паразит, кого я имею в виду.
— Ну, если кого, то это ясное дело — Клару.
Пеликан посмеялся снисходительно.
— Мы каких-то несколько жидких рыбешек принесли. А получили царский обед. А? Цес. Они сколько провизии всобачили!.. Подругу, Цес, надо выбирать после того, как поешь ею приготовленную пищу.
— Ты выбираешь Клару?
— Шутки в сторону!.. Как ты думаешь, почему она избегает меня? Совсем я ей безразличен? Или стесняется по-девчоночьи?.. Позабыл по старости, как и почему происходит у детишек.
— Пелик, ты знаешь что? Притворись, что ты заболел.
— Как так?
— Сиди в комнате, а мы всем скажем, что ты болен. Тяжело болен.
— Чем?
— Не важно… Дня два не показывайся ей. Вот тогда узнаешь, безразличен ты ей или нет. Если хоть чуть-чуть чего-то питает к тебе, обязательно придет к нам, в мужской корпус придет. Ни на что не посмотрит.
— Хм… Ты так думаешь?
— А как же иначе? У Бальзака такие вещи досконально расписаны. В какую бы игру женщина ни играла, если ее любимый человек в опасности, — она забывает о своей игре и подчиняется своей тревоге за его жизнь. А потом возьми лодку и поезжай с нею на середину пруда, там и объяснись.
— Перевернут, черти. Мне лично плевать. Но умеет ли Света плавать. Как бы не случилось беды.
— Не узнаю Пеликана. Ты с этой… Светой — в осторожную бабу превратился!
С наступлением экзаменационной сессии большинство обитателей общежития лежали или сидели с конспектами и учебниками в тени деревьев на берегу Голицынского пруда.
Некоторые красавцы, стоя под лучами солнца, методично поворачивались и подставляли поочередно части тела, обретая равномерный, изысканно бронзовый загар.
Лодочный сезон был в разгаре. Конечно, брать с собой в плавание книжку или тетради считалось небезопасным.
Людей в купальных костюмах, как правило, оставляли в покое. Но стоило появиться в лодке мужчине в брюках или девушке в платье — с обоих берегов, с проплывающих лодок кидались, словно хищные акулы, пловцы, вцеплялись в борта лодки-жертвы, и не помогали никакие мольбы, их просто не слышали. Традиция не щадила никого, будь то председатель студсовета или вспыльчивый и опасный Джон, или какое бы то ни было беспомощное существо с косичками.
— Ты их видел? — К Володе подошел Пеликан в идеально белых, наглаженных брюках. — Катаются, голубчики. Со мной она не соизволила…
