— Да ну тебя. Псих. Оба вы психи, — рассмеялся Сорокин. — Спать лягу — утро вечера мудренее.
Позднее Пеликан спросил у Володи:
— А может, правда — Леондрев с Голиковым одно целое?.. Пика, может, опять идею выдал.
— Нет, не замечено, — сказал Володя.
— Ходили к нам вместе…
— Ты знаешь, все может быть. Я однажды его с Надарием видел. Человек он расчетливый и скрытный. У него отец — председатель областного ЦК профсоюза работников культуры. Сейчас вспомнил — в Минводах. Однажды с ребятами поделился; четкий план у парня. Пойдет после института на цекóвское предприятие, потом — в ЦК: папа поможет. А потом… возглавит самое крупное издательство страны. Он — продажный, может быть, через него шли указания Надарию. Так они несовместны ни за какие пенки, но — сам понимаешь — для законопослушного червячочка приказ сверху закон!..
Пеликан секунду смотрел с обалделым выражением на него.
— Цес, нагородил…
— А что? Темные силы притягиваются. Объединяются. А нас влечет… Знаешь, Пелик, Пика в одном прав: дураки мы, психи. Такие благородные, что аж за ушми свербит. Устремляемся к новому, неизведанному, никем не открытому, и поэтому все темные вместе, а все такие, как мы, — атомизированы.
— Атомизированы? Неплохо.
Володя улыбнулся радостно и вздернул подбородок — всегда было лестно слышать одобрение Пеликана. Он продолжал:
— Я ведь сразу догадался, когда Круглый приполз, что-то здесь нечисто. И точно — Малинин был только предлог. Чтобы тебя заманить. Хрипатый потом открыто сказал: ты им был нужен. А Малинина, слава Богу, не тронули, ну, он молодец, смотался; могли бы еще как тронуть!.. И Джон…
— Джон — настоящий мужик. Мы побратимы.
— Да. Но он наверняка сталинист. Надарий легко накрутил бы его против тебя.
— Джон его терпеть не может.
— Тоскливо-тоскливо стало, когда я увидел, за тобой Джон прибежал. Подумал, конец. За кого он?.. Но Джон врезался в них на нашей стороне.
— Эй, вы. Давайте спать, — произнес Модест и повернулся на другой бок.
Володя, понизив голос до шепота, спросил:
— Кроме как в Норвегию, никак нельзя убежать?
— Закрыта граница. Даже приграничная зона запретна: чтобы поехать на Камчатку, надо получить оттуда вызов и разрешение.
— А в Норвегию реально?
— Можно попробовать завербоваться на Шпицберген: он — норвежский. Там наша концессия.
— В Норвегии король, пещерный век.
— Чудак, Цес. Это — прекрасно. Как в сказке. Но с тобой опасно иметь дело.
— Почему?
— Раззвонишь каждому встречному-поперечному. У тебя недержание.
