— Отнюдь не воровство, — возразил Модест. — Нормальное заимствование. Я бы сказал, дружеское взаимоодалживание.
— Куркулям и жмотам не место в вольнолюбивом казачьем братстве. Все мое — твое. А твое — мое. Все поровну, все по-братски, — сказал Пеликан. — Кто против?
— Против — нет, — сказала Фаина, извлекая из своей сумки хлеб, два плавленых сырка «Дружба» и завернутый в пергамент увесистый кусок любительской колбасы.
На мгновение она стала центром восторженного внимания.
— Ребята! я мигом!.. Кипяток сейчас будет! — Модест выскочил за дверь, и было слышно, как отщелкивают его башмаки по ступеням лестницы.
— Садись, садись, — сказала Александра Валентину Ревенко, который примеривался, куда ему поместиться.
Валя сел рядом с Фаиной.
Он был в комнате двадцать два частым гостем. Несмотря на то, что учился на технологическом факультете, он имел постоянные дела с Петровым, поскольку был членом студсовета.
Возвратился Модест с чайником.
Александра налила себе полстакана чаю, добавила сахара и медленно с большими паузами подносила чайную ложечку ко рту. К еде она не притронулась, высокомерно и с хорошо спрятанным пренебрежением глядя на жующую компанию.
— Гляди-ка, гляди… — Ревенко указал на Цирковича. — Штангист учуял колбасный дух.
Роман забормотал во сне и повернулся на кровати.
— Только бы он горлóм изрекал — и ничем другим, — с нарочитой грубостью произнес Пеликан.
У Фаины вырвался придушенный смешок; она отняла ото рта бутерброд, от которого приготовилась уже откусить.
— Кушай, милая, кушай. Это тут у них еще только цветочки. — Александра пристально посмотрела на нее, по видимости окончательно ее смутив и лишив аппетита. Она перевела глаза на Ревенко: — Ты угощай свою даму в первую очередь, а не себя. Кавалера оттеснил — не имеешь права манкировать.
— Я? оттеснил? Кого?..
— Хитрец, — только и сказала Александра.
— Дурачком прикидывается, — сказал Модест. — Вклинился, понимаешь.
— Ну, ведь принесла все она: пусть чувствует себя как дома. — Ревенко, набивая за обе щеки, сидел на Модестовой кровати между ним и Фаиной. — Модест, давай поменяемся.
Пеликан усмехнулся:
— Валя, ты тип… Не угощаешь даму. Ты еще расскажи при дамах про гречневую кашу, которую съел небрезгливый человек по второму разу, чтобы все брезгливые убежали из-за стола, а тогда нам больше жратвы достанется…
— Или про козу Катьку, ходила горошком, — подхватил Модест.
— Про медицинский институт, профессор показывал первокурсникам на трупе и — ха-ха-ха — объяснял про небрезгливость и… наблюдательность, — проговорил, давясь смехом, Валя.
