— Хо-хо, — сдержанно рассмеялся Пеликан. — Мы как африканские папуасы на ветке. В черной и знойной Африке. Сидим на ветке, качаемся. На дам плюем. Никакого понятия об этикете.
— Банан в рот засунули, — сказал Модест, — и ожерелье на шее из бананов…
— В рот банан, — перебил Пеликан, — совсем неплохо. Банан в рот тебе — что-то напоминает… А ты чего краснеешь? — спросил он у Фаины. — Вкус банана почуяла?
Фаина совсем перестала есть, сидела с растерянной и глуповатой улыбкой.
— И чего это вы трепетесь? И куда это вас несет? — спросила Александра, сохраняя полнейшее спокойствие.
— А в самом деле, с чего мы начали? — спросил Модест. — Никогда не можем вспомнить. Черт знает, какими путями нас занесло к банану?
— Александра, ты-то помнишь. — Ревенко потянулся к ней. — Александра…
— Валя, не кадрись ко мне. У тебя своя дама. Дама ждет. Дама ждет твоего внимания, Валя. — Она нарочно повторила для Пеликана.
Фаина посмотрела ей в лицо, ничего не понимая, о какой даме речь, при чем здесь Ревенко.
Валя сказал Александре, играя голосом:
— Ну, а если бы я захотел, чтобы ты считалась моей дамой? — Карие влажноватые, наглые глаза глядели на нее обволакивающе, будто он всерьез увлекся, или изображал увлечение.
Она замедлила с ответом, зачерпнула чайной ложечкой из стакана и поднесла ко рту капельку чая.
Прямодушный Модест спросил:
— Александра, а ты, правда, помнишь, из чего все пошлó?
— Из штангиста. Из штангиста пошлó, который что-то там такое горлóм изрекал, — напомнил Пеликан под бурный хохот мужской компании и слабое хихиканье Фаины. Он с интересом, не забыв прищуриться, рассматривал Александру, словно впервые посетила его какая-то догадка: — Ну, так чего ты Ревенке ответишь? — Она продолжала молча и загадочно улыбаться, спокойно смотрела на него. — Так чего скажешь?
— Прямо вот сейчас говорить? Под дулом… банана?..
Он хохотнул и захлебнулся. И, кажется, робкое выражение появилось во взгляде.
— Ну, а чего стесняться? — Широким жестом повел, возвращаясь к привычной самоуверенности.
— Я, пожалуй, отвечу ему… Без свидетелей. Зачем хорошего человека подставлять?
— Его?
— Не знаю.
— Модеста?
— Ты хочешь спросить: «меня»? Так уж спрашивай, Боря. Чего там? ты — не робкого десятка. Нет.
— Нет, — сказал Пеликан.
— Конечно, — сказала Александра.
— Мне не мешают свидетели, — сказал Ревенко, полностью насытившийся и переставший есть; впрочем, и еды не осталось ни крошки. — А помните, как у вас штангист бутылку пива поставил в шкаф? Налил и поставил в шкаф? И звал?..
