— Вы ни за что не догадаетесь, кто только что приходил к вам, но ушел, не дождавшись, — сказала она, глядя в сторону стола Эшли. — Сенсей! Он…
Вирджиния осеклась, увидев в углу их обоих, ее щеки мгновенно запунцовели.
— Я… э-э… я… э-э… Извините.
Она спиной протиснулась к двери и захлопнула за собой дверь. Эшли рассмеялась, у нее голова шла кругом от ощущения какого-то невероятного счастья.
— Я так понимаю, Вирджиния не подозревала, что ты у меня в кабинете.
— Я как-то так проскользнул, что она не заметила.
— Как-то так? О, могу себе представить!
В его глазах сверкнула озорная усмешка, он еще сильнее прижал Эшли к себе.
— Я грезил фантазиями в течение почти целой недели. Теперь, полагаю, настала пора позволить им стать реальностью.
Она не спросила, что он подразумевает под реальностью. Его поцелуи сказали ей все, что нужно было сказать, — поцелуи страсти и нежности, удовольствия и желания. И только когда его дыхание стало прерывистым, он отстранился. Оба понимали, что зашли уже слишком далеко, но кабинет — не совсем подходящее место для занятий любовью.
Позже, этой же ночью, в постели Эшли они завершили то, что начали в офисе. Взлелеянная за неделю страсть, наконец, была удовлетворена.
И только на следующее утро, когда Эрик лениво наблюдал, лежа в кровати, как Эшли собирается на работу, к ней снова вернулось чувство вины.
Всего лишь неделю назад она пообещала отцу, что скоро будет работать в Чикаго! Зачем же теперь она все больше и больше запутывается в этой истории с мужчиной, уже пустившем корни в Анн-Арборе? Почему она не может справиться с желанием быть с Эриком? Почему не может забыть его?
Почему даже сейчас ей хочется вновь забраться в постель и провести все утро — нет, весь день! всю жизнь! — возле него?
Но ведь должна же она выполнить обещание!
— Эрик, — сказала Эшли, повернувшись к нему лицом, сережка в ее руке застыла где-то на полпути к уху, — я…
Он приподнялся, опершись на локоть, темные волосы спутаны, глаза еще лучатся чувственным огнем — и ее мысли о завершении отношений мгновенно испарились от одного только взгляда, брошенного в его сторону.
— Я… э-э… — Эшли начала заикаться, забыв, что же хотела сказать.
Кашлянув, она произнесла:
— Я думала…
— Да?
Одним изящным, ловким прыжком Эрик вскочил с постели — во всех своих движениях он был подобен грациозному танцору. Не заботясь, чтобы чем-то прикрыть свою наготу, он подошел к Эшли.
Ее брошенный искоса взгляд отметил некоторый нюанс, и она поняла, что далеко не единственная в этой комнате, в ком желание предаваться любви не ушло вместе с ночью.
