— У тебя есть Генри.
— Ты помнишь его имя?
— У меня очень хорошая память, когда дело касается некоторых вещей.
— Генри… — Дестини стала убирать со стола, а Стефани мыть посуду. — Генри… он… больше друг…
— С искрой или без?
— Мы хорошо ладим…
— Ты уходишь от ответа.
— Он прекрасный человек. Добрый, чуткий, не зануда и не ворчун.
— Ты с ним спала?
— Стефани! — Дестини была по-настоящему шокирована вопросом. На такие откровенные темы она никогда не говорила.
— Ну так как? — не унималась Стефани.
— Я… в общем… ты должна понять…
— Значит, не спала.
— Э… нет… — Лицо Дестини покрылось ярким румянцем, и она с удвоенным усердием стала вытирать стол.
— А у тебя возникало желание?
— В поселке это ужасно трудно, Стеф. Там очень удобно, и у всех нас есть свое жилье, но…
— Можешь не продолжать. До меня начинает доходить. — И они поглядели друг на друга с полным взаимопониманием. По молчаливому согласию девушки провели остаток вечера, болтая обо всем на свете, кроме Генри и Кэллума, и, когда в пол-одиннадцатого Стефани поднялась, чтобы идти спать, Дестини внезапно подумала, что будет скучать по своей кузине. Скучать по легкомысленной болтовне и хихиканью, которых у нее никогда не было и не будет в поселке. Скучать по человеку, который проявляет интерес к тому, что она носит и как причесывается. Скучать по девичьим сплетням о мужчинах и по той тайной связи, которая, похоже, существует между женщинами, — целый мир, которого она была лишена в своей жизни.
— Я побуду здесь еще немножко, — сказала Дестини, проводя кузину до двери, и была удивлена, когда та обняла ее, улыбаясь.
— Я так рада, что ты здесь, — сказала ей Стефани. — Ты замечательная.
— Э… спасибо.
— И не засиживайся допоздна. Девичья красота нуждается в хорошем сне.
Ее мама часто говорила то же самое, когда была жива.
Дестини погрузилась в уютно-сентиментальное настроение, чему способствовал бокал портвейна, который торжественно вручила ей Стефани. Она не спеша наслаждалась им в самой маленькой из гостиных, когда услышала звук шагов.
Если Стефани возвращается за очередной порцией утешения, у Дестини нет возражений. Утешать людей она умеет хорошо.
Она выжидающе посмотрела на дверь и побелела, когда увидела, кто ее гость.
— Я думала, вы уехали в Лондон. — Дестини, пораженная, привстала, но потом опустилась обратно в кресло, не выпуская из руки бокал портвейна.
— Забыл кое-что, — сообщил ей Кэллум, входя в комнату и как ни в чем не бывало садясь на диван. — Что пьем?
