Сара положила сумочку и взяла телефонную трубку. Адам ответил после второго гудка, и она поняла, что он с нетерпением ждал ее звонка.
— Синди согласилась встретиться с тобой, — сообщила Сара.
— О господи. Где? Когда?
— В этот вторник, у нее дома. Ее детей там не будет, так что вы будете одни.
В его голосе прорезался страх:
— А ты?
Сара присела.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
— Да. Я имею в виду, если ты не против. Ты уже встречалась с ней, и…
«Адам нервничает, — поняла Сара, — он жутко волнуется в ожидании встречи с матерью».
— Конечно, я не против, — уверила она Адама.
— Спасибо. — Он помолчал, и Сара услышала, как он вздохнул. — Сара?
— Да?
— Ты не рассказала Синди, нет? Ну, знаешь, о том, что со мной сейчас творится?
— Нет. Я решила, что мне об этом не стоит говорить. — Сара откинулась назад, закрыла глаза, внезапно почувствовав, что сама заволновалась. Сколько времени пройдет, прежде чем он избавится от потребности выпить? Прежде чем снова ощутит себя цельной личностью?
— Она красивая?
— Что? — Сара очнулась, поняв, что Адам спрашивает о Синди. — Да. Я думаю, что она тебе понравится.
— Она не рассказывала о других детях? — полюбопытствовал он.
— Только то, что они не знают о твоем существовании. И не сказала, как их зовут.
После секундной паузы Адам задал вопрос, пронзивший Сару как пуля:
— А что о нем? Она что‑нибудь говорила о нем?
— Да. — Сара осторожно подбирала слова. Адам не был готов выслушивать подробности о своем отце. Рана была слишком свежей, боль — слишком острой. Сара подозревала, что Адам унаследовал черты и склонности Джонни. Но все это неважно. Синди, посмотрев в глаза сыну, не увидит человека, который причинил ей боль. — Его звали Джонни. Он погиб в автокатастрофе.
— Надеюсь, что он хорошенько помучился перед смертью, — отрезал Адам холодным и жестким тоном.
Сара не ответила. Ненависть может уничтожить душу человека, и Адам все еще стоял на краю пропасти, на краю гибели. «Презрение к мертвому человеку, — подумала она, — не поможет Адаму исцелиться».
Во вторник утром Адам открыл дверь своего номера и отступил назад, давая Саре войти.
— Я еще не совсем готов, — сказал он, подтверждая очевидное. На нем были коричневые брюки, но торс был обнажен, волосы распущены. Адам не особенно заботился о своей внешности или гардеробе, но сегодня уделил внимание и тому и другому.
— Все в порядке. У нас еще есть немного времени.
Сара улыбнулась, и он представил, как обнимает ее, вдыхает ее запах. Он соскучился по ощущению ее тела, теплу ее кожи, вкусу ее поцелуя. А сегодня Сара напоминала ему цыганку, с ее блестящими черными волосами и золотыми кольцами серег в ушах. Сара редко надевала украшения, но когда это случалось, они только подчеркивали необычность и какую‑то дикую, первобытную элегантность ее облика. Адам хотел надеть бриллиант ей на палец, но у него еще не было на это права.
