— Силы?
— Способности к языкам, — просто пояснил папа, — и силу памяти. Тебя переведут в безопасное место, где ты должен будешь изучить несколько языков — так быстро, как это можешь только ты. Ты должен овладеть ими лучше всех. Тебе также предоставят шифры и инструкции, разгадать которые не сумеет ни один из смертных. Ты усовершенствуешься и в некоторых других… искусствах, которыми, как нам известно, ты владел прежде, чем стать монахом. Мы избрали тебя, человека, который умрет и вернется к жизни, для великого дела, сын мой.
Холодная улыбка тронула губы его святейшества.
Тимон не успел задать ни одного из тысячи вопросов, теснившихся у него на языке. В коридоре послышались шаркающие шаги, и он сжался, думая, что сейчас его потащат на костер.
— А вот и твои опекуны, — сказал папа, вставая.
— Не понимаю, — прохрипел Тимон. — Они заберут меня отсюда? Меня не казнят?
— Ты должен вернуть к жизни свой замечательный ум, Джордано, — нетерпеливо откликнулся папа. — Все готово.
— Но, — поспешно вслед уходящему папе заговорил Тимон, — мой отец, мой земной отец… он будет сегодня здесь, чтобы забрать мое тело.
Святой отец вздохнул.
— Мы подобрали тебе замену. Ты уедешь сейчас же.
С этими словами папа скрылся. Исчез, словно и не бывал в этом страшном месте.
Из темноты выступили трое. Тимон не видел их лиц. Они стянули с него рваную хламиду и накинули такое же одеяние, как у них, — черное, как ночь, и чистое.
— Но мой бедный отец, — беспомощно бормотал Тимон, — мой настоящий отец поймет, что на костре другой.
— Все устроено, — отозвался один из незнакомцев на итальянском.
Второй, более мягкий голос прошептал:
— У того, кого избрали занять твое место, язык пригвожден к челюсти, так что он не сможет говорить. И на шее у него будет мешок с порохом, что помешает узнать его лицо.
— Что? — тупо проговорил Тимон.
— Так часто делается. Это милость духовных властей — человек умирает быстро и не страдает на костре. Он… взрывается.
— После чего, — холодно закончил третий, — его уже никто не сможет опознать, а?
При этих словах заново рожденный брат Тимон впал в блаженное бесчувствие, в котором и пребывал несколько долгих дней.
