— За эту монету, — поклялся мальчишка, — я самого папу укокошу!
— Мое поручение намного проще.
— Все сделаю! — горячо заверил мальчишка.
— Вот и хорошо.
Марбери бросил ему золотой.
Мальчик поймал монетку в ладони, попробовал на зуб и изумленно покрутил головой:
— Настоящая!
Кожа у мальчугана обветрилась, губы потрескались, щеки были измазаны грязью, но взгляд чистый — возможно, за этой маской скрывался стоящий человек.
— Если ты меня обманешь, — втолковывал Марбери, — я тебя отыщу. Тогда тебе придется либо вернуть мне шиллинги, либо расстаться с жизнью. Ты мне веришь?
Мальчик кивнул.
— Стало быть, договорились?
— Что я должен сделать? — выдохнул мальчишка.
Марбери склонился к его грязному уху и шепотом дал наставления, потом заглянул мальчику в глаза.
— Повтори.
Мальчишка набрал в грудь воздуха и забормотал, слово за словом повторяя сказанное Марбери.
— Умный мальчик, — весело похвалил тот. — Теперь ступай.
Он еще не договорил, а мальчишка уже скрылся в низком кустарнике.
Кучер насупился.
— Ну что такое он может сделать, чтоб стоило десяти шиллингов?
— Моли Бога, чтобы мы этого не узнали, — тихо ответил Марбери.
— И все равно ничего он не сделает, — ныл возница. — Пропали ваши денежки. Только вы его и видели.
— Ну, — потупился декан Марбери, — в худшем случае я лишился десяти шиллингов, зато в этом месяце с голоду умрет одним мальчиком меньше.
На лице возницы медленно забрезжило понимание.
— Вы просто так отдали ему золотой, — запнувшись, догадался он.
— Нам надо спешить, — отозвался Марбери, отходя к дверце кареты. — Мне надо бы уже быть в Хэмптон-Корте.
— Никогда я не видел таких, как вы, декан Марбери, вот честное слово! — Лицо паренька-кучера осветилось, словно рядом зажгли свечу. — Через час доставлю вас в Лондон!
Улицы Лондона грохотали, словно весь мир съехался сюда на колесах телег и карет. Стучали молотки, катились бочки, звенели горшки. Разносчики, словно лягушки, перескакивали от лавки к лавке, торговцы без передышки отплясывали бойкую гальярду.
Дворец Хэмптон-Корт стоял в пятнадцати милях к юго-востоку от Лондона, в излучине Темзы. Парадный вход был задуман так, чтобы устрашать неофитов. Огромная арка деревянных ворот между двумя стенами с двумя вздымающимися к небу кирпичными башенками-шпилями по углам. Еще выше поднимались тяжелые восьмиугольные башни, а над ними возвышались огромные кирпичные дымовые трубы: Марбери насчитал четыре двойных трубы. Ни одно тюдоровское здание в Англии не могло сравниться с этим. Проходя в эти ворота, маленький человек чувствовал себя еще мельче, великий проникался смирением.
