— Даже очень понравился, — отрезала она. — У него есть чему учиться, он необычайно мудр. Только вряд ли он оказался в Кембридже, чтобы меня учить. И еще я хотела бы знать, почему от него так пахнет мускатным орехом.
— Я люблю стряпать, — вставил Тимон.
— Ответ у вас наготове, — с подозрением отозвалась она.
— Энн! — строго предупредил Марбери.
— Где ты его нашел, отец? — жестко спросила дочь.
— Я предпочел бы пока сохранять анонимность, — поспешно заметил Тимон. — Госпожа, умоляю меня простить, но вам придется по крайней мере притвориться, что вы считаете меня своим наставником.
— А на самом деле вы ведете следствие, да? — утвердительно произнесла Энн.
— Это совпадение, — опередив ответ Тимона, уверил ее Марбери.
— Нет! — выпалила Энн. — Умственное превосходство брата Тимона, которому я вчера была свидетельницей, растревожит переводчиков. Если один из них виновен в этом ужасном преступлении, он, желая скрыть истину, может разоблачить себя какой-нибудь необдуманной уловкой. Умник совершает промахи именно тогда, когда пытается перемудрить самого себя. Тимон и намерен своим присутствием спровоцировать ученых на подобные действия. Значит, вы уверены, что убийца — один из них!
— Да, — солгал Тимон.
— Превосходно! — Энн внезапно пробрал озноб при мысли, что она, может быть, недавно смотрела в глаза убийцы.
— Необязательно, — поспешно вмешался Марбери. — Конечно, мне больше всего хотелось бы, чтобы брат Тимон исключил такую возможность.
— Не будьте слишком уверены, брат Тимон, — начала Энн, грея пальцы над огоньком свечи и уставившись на ее пламя. — Вы не забыли, что я интересуюсь театром?
Мужчин столь резкая перемена темы привела в замешательство.
— Конечно, — помедлив, подтвердил Тимон.
— Мне сейчас вспомнилась прекрасная строка из одной пьесы — не столь древней, как ваша древнегреческая комедия. Вам с отцом следовало бы обдумать эту реплику: «И что такое имя? Что зовем мы розой? Зовись она иначе, запах тот же!»[2]
Взгляд Энн, поднявшись над огоньком свечи, проник в самую душу Тимона.
— Это намек? — тихо спросил он.
— Так ли важно, каким именем мы зовем нашего Спасителя?
Смысл этих слов ударил Тимона будто выстрел убийцы. Энн подслушивала из темноты. Она все слышала!
— Вы — блестящая ученица, — признал он. — Вы хорошо усвоили мой первый урок: сюжет пьесы раскрывается в основном через диалог — диалог, который вы, очевидно, подслушали, таким образом превратив себя в активную участницу действия.
