— Это официальная версия, — перебил Марбери, отводя взгляд.
Тимон быстро сообразил:
— Действительно, дипломатичнее было создать впечатление, что сами католики осудили заговор.
— Если вы так считаете… — Лицо Марбери застыло как маска.
— И все же Яков использовал заговор как предлог для изгнания из Англии всего католического духовенства.
— Разве он нуждался в предлоге?
Тимон уставился на Марбери:
— Вы удивляете меня, декан. Кто бы заподозрил в вас столь близкую к секретам личность?
— В самом деле, как мне представляется, я в своем мире играю ту же роль, что вы — в вашем.
— И потому вы сообщили мне об оказанной королю услуге, — рассуждал Тимон. — Ваши отношения с его величеством позволяют вам задать ему несколько вопросов.
— Признаться, — прошептал Марбери, — в нашей конюшне стоит карета, которую прислал мне король, недвусмысленно выразив при этом желание, чтобы я держал его в курсе любых подозрительных событий. К таковым можно отнести убийство одного из его переводчиков, тем более что Яков лично знал покойного. Я воспользуюсь этим, чтобы…
— Поезжайте немедля, — потребовал Тимон. — Что мне делать, я знаю.
Он не успел договорить: в темноте послышались быстрые шаги.
За ними следили: убийца все еще здесь! В темноте кто-то бежал, бежал прямо к ним.
— Отец!
Оба обернулись на резкий шепот. Марбери вскинул руку, умоляя Тимона молчать.
— Энн? — тихо окликнул он.
— Я слышала выстрел.
— Все хорошо, — заверил Марбери. — Я тоже слышал. Ничего не случилось. Пожалуйста, вернись в постель.
Тишина.
— Энн?
Еще секунда, и Энн вышла из темноты. Она держала в руке свечу и была одета в плотный, подбитый ватой плащ лазурного цвета. Совершенный изгиб ее щеки напомнил Тимону картину Джотто, Марию после Благовещения.
— Кого-то застрелили? — голос был тверд, как камни в стене.
— Энн, отправляйся в постель, — раздраженно приказал Марбери. — Что за…
— Брат Тимон, — продолжала Энн, легко огибая отца. — Вы кого-то застрелили?
— Мастер Лайвли чуть не застрелил брата Тимона, — поправил Марбери. — С чего ты взяла, что брат Тимон…
— Неужели ты думаешь, что я хоть на минуту поверила, будто этот человек действительно мой наставник? — Лицо Энн пылало в лунном свете. — Можешь дурачить своих мудрецов — им нет дела ни до меня, ни до моих наставников. Но я не так глупа, чтобы не видеть разницы между этим человеком и всеми прежними учителями!
— Я думал, брат Тимон тебе понравился. — Марбери вздрогнул и задумался, не прогорел ли огонь в камине в его кабинете.
