— Еще одно маленькое замечание, — елейным тоном сказал кардинал. — Архиепископ Мэлон должен прекратить всякое гласное сотрудничество с весьма известной личностью по имени… как его зовут… Ах, да, Уэст, правильно, Джон Уэст. Брать у него деньги — это в порядке вещей; использовать его политическое влияние — даже похвально, но связывать свое имя с именем Уэста во всякого рода общественных делах — это уж слишком. Церковь не может позволить себе быть чересчур разборчивой в выборе союзников, но должна избегать гласности.
После еще нескольких бесед о положении в Австралии и об ирландских событиях Дэниел Мэлон выехал из Рима в Англию. Английские власти отказали ему в визе на въезд в Ирландию, хотя он уверял, что хочет только повидаться с матерью, ибо она уже так стара и слаба здоровьем, что, вероятно, скоро умрет. Таким образом, Мэлону пришлось «вернуться домой, в Австралию», как умоляли его слова песенки, посвященной ему Джоном Уэстом и целую неделю считавшейся шедевром. И хотя Мэлону не удалось проникнуть на родину, чтобы помочь осуществлению политики Ватикана, он убедился, что это с успехом делает новое правительство, возглавляемое де Валера.
Нелли Уэст сама открыла архиепископу дверь, взяла у него шляпу и с подобострастным умилением пригласила войти. Здороваясь с Мэлоном, Джон Уэст сказал, что у его преосвященства очень усталый вид. Заговорили о поездке Мэлона; Нелли сидела молча, с вязаньем в руках. Потом архиепископ перевел разговор на ирландский вопрос. К немалому его удивлению, Джон Уэст охотно согласился, что этому делу, насколько позволят обстоятельства, следует уделять поменьше внимания — исключая, конечно, ежегодные процессии. Ирландский вопрос сослужил свою службу, и энтузиазм Джона Уэста сильно поостыл.
С гордостью продемонстрировав архиепископу новое кресло, Джон Уэст рассказал о своих хлопотах за отца Джеспера и был несколько разочарован, когда Мэлон довольно равнодушно сказал: — Вы много потрудились, мистер Уэст! Да благословит вас бог! Но отец Джеспер уехал, и теперь нам остается только ждать известий о том, что он благополучно устроился там, за океаном.
Похоже, что в Ватикане ему здорово влетело, подумал Джон Уэст; он впервые почувствовал, что может иметь власть даже над этим умным и ученым человеком, наделенным высоким священническим саном.
Затем Дэниел Мэлон сообщил об отношении Ватикана к социализму, коммунизму и лейбористской партии. Джон Уэст сказал, что прочел последние статьи Беллока в католическом органе «Защитник» и готов подписаться под каждым его словом. Лейбористская партия, заявил Джон Уэст, — это его партия. Он верит в «белую Австралию», в третейский суд и в честную оплату честного труда, но он с самого начала был противником русской революции и будет всегда бороться против проникновения подобных идей в Австралию.
