Во главе своего маленького войска Малай мчался по степям гордым зверем. Пастухи прятали своих дочерей. Стоянки пустели, едва появлялся вдали отряд Малая. Много грабил брат паралата, много шумел и гулял.
Но когда наступила весна, и случились из далекой холодной пустоши первые хуннские разъезды, не стало Малая. Исчез он так быстро, как только и мог исчезнуть в степи трус на коне. Рассказывали, что будто бы на другое утро из морозного тумана вышли всадники на коренастых мохноногих конях, но никто не трубил, не бил в воеводский бубен. Малая не стало, а разбойники его только робко переглядывались, да переговаривались, что надо бы выехать вперед, сыпануть по хунну легкими костяными стрелами. А потом, словно им кто невидимый отдал приказ, побросали на землю свои пестрые башлыки, сорвали с лошадиных морд золоченые маски и помчались кто куда в неведомом направлении. Хунну пришли и ушли. А затем, через пару недель, наведались снова. И опустели степи … На земле от кочевий — только пепельные пятна, в колодцах плавает конский навоз, на курганах страшные пугала из бараньих костей и черного тряпья. Пусты пограничные холмы, — кто бежал от хунну, а кого и в землю втоптали. Пусто, холодно. Только кажется, что зовет кто-то тихо: «Михра… Михра…».
Был такой в старину богатырь — или бог — Ашпокай уже и не помнил. Прежде слышал он от стариков про него разные сказки да потом перезабыл почти все, осталось только в памяти слово одно — «Михра». «Михра» — значит «друг», «Михра» — значит «Солнце». А для Ашпокая слово это значит еще и «брат».
Брат был рослый и плечистый, волосы у него были белые, длинные. Ашпокай завидовал таким волосам — сам он был рыжий, рябой, совсем нескладный. Но завидовал по-доброму, вздыхая про себя, как хорош его брат, и думал что скакать подле него на охоте и в бою — уже большое мальчишеское счастье.
Другая зависть снедала его, и она порой теснила в уме Ашпокая даже братскую любовь — Рахша, конь-великан, носящий рогатую маску. На нем Михра был как бог с наскальных рисунков. Или богатырь из какого-то забытого сна…
— Вот что, — сказал Михра громко, так что все мальчишки встрепенулись, и Ашпокай опомнился от раздумий, — нам здесь ждать больше нечего. Охота наша — дело хорошее, но так нас скоро постреляют, как зайцев. Земля эта разорена. Пропавшая земля. Говорят, князья-бивереспы собирают большое войско в Белой степи. На восток пойдем, больше — чего ждать?
К нему подъехал стройный, темный Атья, и тихонько сказал:
