Откуда взялись эти перевертыши? Старики говорили, будто сразу после смерти богов в телах их завелись могильные черви. А те черви и стали недобрыми духами, и остались в ночи, — рыскать среди могил.
В детстве Ашпокай видел их — далеко на Юге, на кургане бога пастбищ Раманы-Пая, где они с семьей приносили в жертву ягнят. Ночью к могиле бога сбежались перевертыши, они обступили ее со всех сторон, с жадностью принюхиваясь к запаху жертвенной крови. Взрослые разогнали их огнем и молитвами, а Михра даже подстрелил одного. Ашпокай увидел утром на земле крупного рыжего зверя вроде собаки, но не посмел подойти поближе. Зверь так и остался лежать в траве — никому бы не пришло в голову сделать из его шкуры воротник или шапку.
Сейчас перевертыши подступали к Михре, невидимые в густой траве, скрытые частоколом берез.
Ашпокаю показалось, что он слышит их голоса — не человеческие, не звериные, шипению сродни, полные голода и зависти:
«Отдай его нам, всадник. Отдай его нам. Мы с братом твоим будем бегать теперь под луной. Он будет нам по крови родня. Он забрал у нас брата, а мы шли за ним всю его жизнь, вынюхивая, когда он станет умирать».
Огня у мальчишек не было. И заклинаний не знал никто из них.
Михра, который до того лежал неподвижно, вдруг выгнулся дугой, и видно собрав все силы, все что остались, прокричал: «Нет! Ашпокай! Не отдавай меня им!». Кони заржали, страшно заметался Рахша, топнул по земле тяжелыми своими копытами.
Призраки отступили, и снова прокатился по земле их жадный вой. Они приближались, эти огненные точки в траве. Ашпкоай выпустил уже три стрелы, но куда ему до богатыря-Михры! Перевертыши наступали, переговариваясь между собой лаем и визгом. Им нужен был Михра, упрямство было их оружием.
— Свет! Свет! — закричал Соша, указывая в глубину рощи.
— Наверное, хунну. Этого нам не хватало, — прошептал Ашпокай, доставая стрелу.
— Подожди! — Соша поднял руку. — Я слышу голос. Он молитвы поет …
Свет приближался и, кажется, холодная, звездная синь отступала перед ним.
— Благая Ардви-Сура… — слова доносились до мальчиком глухо, человек молился незнакомым богам, но это была молитва, а призраки боятся любых богов!
И в самом деле — тявканье и визг стали звучать глуше. Свет приближался, оттесняя перевертышей из рощи, как оттесняет лекарь гной из раны.
Ашпокай вскочил на коня, вглядываясь в темное пространство. В отблесках огня он увидел человека в длиннополом платье. А потом, словно видение из дурного сна, из-за деревьев с громким лаем появился большой пес. Оборотни метнулись прочь, и как будто стало легче дышать. Кажется, тогда обессилевший Ашпокай, наконец, потерял сознание.
