– Вижу как специалист, вы умная и амбициозная девушка, – сказал Сторожев.
– Да, наверно, – ответила Даша.
И всё. Диалог окончен. Интересно, это ее обычная манера или она барышня строгих правил и замыкается при первом же намеке на флирт?
Но куда барышня строгих правил едет на ночь глядя?
Сторожев посмотрел на Дашу, усмехнулся – так, чтобы она заметила, и сказал:
– Видимо, вы хорошо себя контролируете. Любите владеть ситуацией.
Даша пожала плечами, ничего не ответила.
Сторожев раздражался все больше: еще ничего толком не началось, а уже произошло что-то глупое, неловкое. Он выглядит человеком, изо всех сил навязывающимся на беседу о личном и задушевном, она может это истолковать по-своему.
И пусть истолковывает, подумал он. Плевать.
И сказал:
– Самоконтроль – опасная штука. Может развиться в болезнь.
– Может быть.
– Хотите, расскажу, как это бывает?
– Не очень, если честно.
– А я все-таки расскажу. Можете не слушать. Считайте, что я говорю сам с собой.
И Сторожев взял да и рассказал этой почти незнакомой девушке свою самую заветную историю. О том моменте, когда – он это ясно понимает – жизнь его стала другой.
Произошло это очень давно, в детстве. Родители Валеры позвали гостей, людей, как и они сами, интеллигентных. Сидели, выпивали, закусывали, скромно спели что-то – не из телевизора, а то, что распространялось на пластинках сделанных из рентгеновских снимков. Потом один из друзей начал что-то рассказывать. Валера в общих чертах помнит: про какого-то начальника. Тот рассказчику нахамил, а он ему смело ответил. Валера, свернувшийся в кресле, никем не замечаемый, слушал и вдруг понял, что этот человек врет. По интонации, по глазам понял. А потом увидел, что отец отворачивается и сдерживает улыбку, а мама слишком увлеклась раскладыванием салата, покраснев, она всегда краснела, когда другие делали что-то не то. Значит, и родители понимают, что рассказчик врет? Значит, сделал вывод Валера, я такой же умный, как и они?
Он – как очнулся. Начал слушать взрослых. Присматриваться к ним. И очень часто понимал, что видит их лукавство, уклончивость, часто прямое вранье, рассчитанное на то, что дети не понимают. И дети в большинстве своем действительно не понимали, а Валера – понимал. Именно тогда он повзрослел – навсегда. Сверстники играли, учились, фантазировали, Валера тоже занимался этим, но больше всего его увлекал процесс наблюдения над своим умом. Он наслаждался тем, насколько хорошо понимает других и себя, и не заметил, когда это стало почти болезнью.
