Приготовив длинную кривую иглу с нитью, он своим ножом разведчика образца 1943 года (предмет жгучей зависти Кефира) обрил голову Могилы вокруг раны, благо все разведчики стриглись «под Котовского», и обильно смазал кожу йодом.
– Готов, солдат? – Могила утвердительно кивнул. – Ну, тогда поехали…
Седой быстро наложил четыре шва на рану и, убедившись, что кровотечение остановлено, забинтовал голову.
– Плесни мне на руки! – сказал он Кефиру, подавая фляжку.
Но тот вдруг замялся и как-то виновато, исподлобья взглянул на Седого.
– Что еще? – Седой сурово насупил брови.
– У Могилы еще пулевое. – Кефир опустил голову. – Сквозное. Правой подключичной области…
– Б…! – не сдержал эмоций Седой. – Раздевай его!
– Да рана чистая, я смотрел. У него ИПП пробило пулей, и тот впитал кровь.
– Меня мало интересует входное отверстие! – Седой был зол и не скрывал этого. – Меня интересует выходное. Раздевай!
Кефир стащил с плеч друга разгрузку и стал торопливо стаскивать «камок». Но пуговицы, покрытые запекшейся кровью, никак не хотели выходить из петель. Ткань заскорузла, стала дубовой.
– Да режь, твою мать, что ты возишься? – Седой ткнул нож в руки Кефира.
Одним махом распоров ткань куртки, разведчик стащил ее с торса Могилы, обнажив плоский, мускулистый живот и бугристые грудные мышцы. Мельком взглянув на пулевое отверстие под ключицей, уже сухое и чистое, закрывшееся темной корочкой запекшейся крови, Седой сказал: «Переворачивай!»
На спине Могилы зияло отверстие величиной с царский медный пятак. Кожа вокруг раны была вся измарана потеками крови. Седой присел на корточки и стал внимательно рассматривать рану.
– Так, – сказал он. – Осколков кости нет, значит, лопаточная кость не задета. Воздух из раны не выходит, значит, и легкое цело. Ты в рубашке родился, пацан!
Седой приготовил марлевые тампоны и обильно смазал их «Левомеколем» из тюбика. Затем вынул из контейнера длинную спицу и затолкал тампоны в раневой канал с обеих сторон, плотно закрыв входное и выходное отверстия. Наложив на раны салфетки, закрепил их пластырем. Закончив обработку ран, устало присел на камни и глубоко задумался.
Группа попала в тяжелое положение: пятеро раненых, которых нужно нести, сменяя носильщиков через каждые полчаса пути. Два человека для переноски каждого… Итого – пятнадцать человек выбыло из боевого расписания. То есть вся группа. Летчиков в боевое охранение не отправишь – они не могут воевать на земле. А тем более выполнять работу разведчика – видеть следы передвижения противника, чувствовать его, в конце концов…
