Ханна пожала плечами.
— В любом случае правду невозможно было бы утаить на долгий срок. Так какой смысл было начинать?
— Ты бы выиграла время, и к тому моменту, как тебе надо было бы предъявить шкатулку, твои дела были бы уже все успешно завершены.
Обиженная и потрясенная таким недоверием, Ханна молча смотрела на Купера.
— И я бы ничего не сделал. Да, я мог бы поделиться этой шуткой с Брентоном, только это тебе уже не повредило бы, ты была бы уже далеко и в безопасности. Ты бы получила все, не затратив при этом ничего.
— Я знаю, что такое уговор, — ее голос звучал напряженно, — и всегда держу слово.
— Конечно. Тогда ты могла бы объяснить, что в банке шкатулка потерялась или сломалась, и таким образом сложить с себя всякую ответственность.
— Продолжай, продолжай. Ты намекаешь, что я поступила так, как, на твой взгляд, поступила бы Айсобел, я права?
— Айсобел рассудила бы иначе. Нет, я тебя с ней не сравниваю… Давай признаем, что в этом деле я выгляжу достаточно наивным. Если шкатулка окажется поврежденной или совсем потеряется, я ничего не получу за свои труды.
— Поверь мне, шкатулка находится в прекрасном состоянии, — отрывисто ответила Ханна.
— Я рад это слышать, но мне хотелось бы самому взглянуть на нее.
— Хорошо, я постараюсь организовать это для тебя, — ответила она, пытаясь пройти в дверь мимо него.
Он не двинулся с места, потом внезапно протянул руку, обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Ханна испуганно подняла к нему лицо, и он наклонил голову.
Его поцелуй длился долго, и, когда закончился, в голове у Ханны не осталось ни одного аргумента — ни за, ни против.
— Ну вот, — сказал он, выпуская ее из объятий, — теперь у тебя есть две проблемы для обдумывания.
* * *
Купер подергал себя за концы галстука и нетерпеливо провел рукой по рукаву своей белоснежной сорочки. Нет, он вовсе не торопился. Даже если Ханна будет одеваться до утра, он останется спокойным. Это была идея Ханны, она хотела продемонстрировать их связь на очередном ежегодном банкете ассоциации. Он просто согласился провести скучный вечер в гуле бессмысленной болтовни.
Купер мерил шагами фойе, когда вдруг услышал стук открываемой двери, быстрые шаги и шелест ткани. Вошла Ханна, на ходу закрепляя в ушах серьги из горного хрусталя.
Он видел ее в деловом костюме, в бесформенном свитере, в пижаме не по размеру — в любой одежде она была бесконечно привлекательна. Даже самые неженственные вещи подчеркивали мягкие изгибы ее фигуры, подстегивая фантазию.
