Морозов запрокинул голову, уперся затылком в холодную стену.
Буфер был психом.
— Думаешь, что я тронутый, — словно прочитав его мысли, спросил Буфер. — Не-а. Это не я, это ты сумасшедший. Сказать, почему?
— Скажи.
— Ты точно знаешь, что тебя ждет. И ничего не делаешь.
— А что я могу?
— Не знаю. Убить себя, например. Это тоже поступок. — Буфер в который раз улыбнулся. — Или убить меня. Ну или подругу свою хотя бы задушить.
Игорь дернулся, как от пощечины. Напрягся, но тело вновь прострелило болью сразу в нескольких местах...
А Буфер продолжил ронять страшные слова.
— Ты ведь знаешь, что будет. Догадываешься. Точно-точно догадываешься, но поверить все никак не можешь. Так я тебе озвучу. Послушай. Сначала мы тебя будем кормить. Хорошо кормить. А подругу твою — по кругу пускать, пока не надоест. Я в целом баб не очень люблю: от них все беды, сколько мужиков погорело, страшно сказать. Но природе не прикажешь... А потом, когда надоест, мы ее зарежем. Потому что это не товар, а так... обуза. Выгодно ее продать вряд ли получится. А тебя мы все равно будем кормить, чтобы ты хорошенько ожирел. И только потом... — Буфер вновь широко улыбнулся, и Морозов вдруг понял, как он ненавидит эту улыбку — Что будет потом, ты знаешь. Да. И вот скажи мне, пожалуйста: ну какой смысл в твоем существовании? Ты же ни на что не способен. Ни на самый грошовый поступок. Ты же баран, животное. И если я тебя отпущу, что произойдет? Ничего. Кончишь жизнь так же, только не здесь, а где-нибудь еще. И ведь самое-то грустное то, что ты поймешь это совсем не сразу, а через месячишко. Если выживешь. Но и это тоже ничего не изменит. И ты все равно будешь надеяться на лучшее. Как баран. Будешь надеяться, потому что так положено животному. А ведь все это, — он покрутил пальцем над головой, — и случилось из-за таких, как ты.
Морозов с усмешкой поинтересовался:
— С чего бы?
— А с того. Животных стало слишком много. Всё б вам жрать да размножаться. И гадить. — Буфер брезгливо кивнул в сторону параши. — Загадили все вокруг, вот и кувыркнулся мир с ног на голову. Ясно тебе?
— Ясно, — кивнул Игорь. Какой смысл спорить с психом?
— Ничего тебе не ясно. — Настроение Буфера изменилось. От напускного дружелюбия и фальшивых улыбок не осталось и следа. Он говорил зло, смотрел с презрением. — Я таких, как ты, повидал. Знаешь, как мы таких зовем? Консервы.
— Завтрак туриста, — пробормотал Игорь.
Эта пугающая мысль, да и ситуация вообще, показалась ему вдруг страшно смешной. Страшной и смешной.
