Новый порядок - Виктор Викторович Косенков

Из правозащитного форума:

«Зачем нам президент, который ничего не делает?»

Семен Липинский не ощущал страха, и никаких предчувствий у него тоже не было. То обстоятельство, что над ним уже два месяца сгущались тучи, его волновало мало. На самом деле все осложнилось гораздо раньше. Просто сейчас это поняли даже мелкие шавки из медиа-бизнеса, и разразился скандал — точнее то, что у них принято называть скандалом.

Газетчики подняли безобразный вой, решив, что любимый прежде олигарх не так чист, как казалось раньше. Хотя в действительности все эти бесконечные «журналистские расследования» умело грызли только лишь упавшую со стола кость: сброшенную то ли специально, то ли по случайности. Что на самом деле лежало там, на самом верху, собаки не знали. Жизнь для них впрямую зависела от еды, а еда — обломок кости с жалкими остатками мяса. Конечно, иногда какой-нибудь не в меру ретивый пес заскакивал на стол и, обалдев от увиденного, заливался диким и громким лаем. Но в таких случаях хозяева, отличавшиеся строгим нравом, считали псину бешеной и умертвляли.

Семену нравилось думать о журналистах именно так. Как о собаках, которых кто-то, в том числе и он сам, прикармливает по доброте душевной или с умыслом. Однако они, как все твари неблагодарные, так и норовят ухватить клыками за руку кормящую. Шавки, что с них взять!

Вот и сейчас псы тявкали изо всех углов. Зло, хором и поодиночке. Обсасывая возможности, смакуя подробности, предвкушая последствия. Пусть. Собака лает, караван идет.

Конечно, был один тревожный признак. Молчал Аркадий Бычинский. Медиа-магнат и вообще большая шишка, надзиратель в собачьей стае. Не вожак. Хозяин вожака.

Аркаша никогда не водил с Семеном приятельских отношений, но в такой ситуации у них было принято помогать друг другу. И вот Бычинский, вместо того чтобы придержать стаю, молчит. А его телерадиокомпания уже испуганно подгавкивает своим коллегам из соседней «государственной» студии.

Плохой признак. Тяжелая гирька на черную чашу весов. И если бы на белой чаше не лежало несколько гирек потяжелее, Семен бы уже кинул эту забытую его Богом страну и отправился в места более интересные. Но нет. Уйти можно было в любой момент, а вот поймать потом упущенные возможности…