Белый вновь обретал всегдашнюю уверенность в себе.
— А знаешь, Костик, это все. даже хорошо получилось. А то я все сомневался: как это ты со мной на расстрельное дело пошел? У меня петелька завязана, мне все равно. Но ты-то чистенький, свой срок отсидел, тружусь, в кино хожу, телевизор смотрю, на собраниях выступаю. Как игрушечка, полный порядок. И ты в такое дело с легким сердцем ахнулся? Вот теперь будет полный порядок. Теперь тебе обратного хода тоже нет, раз на нас кровь висит.
— А на мне почему? Я ж его не трогал.
— Ты скажи, что я. А я скажу, что ты. Это за мной он сюда пришел. А ты его сзади по кумполу и шарахнул. Ну, иди, беги, признавайся. — Белый подтолкнул Костика, словно в самом деле посылал его в милицию. Костик чуть отодвинулся. — А-а-а, не хочешь! Знаешь, что будет! И никто тебя, бедняжечку, не пожалеет. Мне за того хмыря в поезде все равно уже полагается. И я его на себя приму. А вот этого — нет. Они народ башковитый, смекнут, если я одну смерть принимаю, а от второй отмазываюсь, значит, я правду говорю. Мое со мной, а чужого мне не надо. Все равно ж расстрел! Усек? Вот так, миленький. — Белый снова остановился, положил руку на плечо Костику, тот съежился под этой рукой. — И запомни. Игрушки кончились. Теперь — до конца. И вались спать. А я пойду с Анной побеседую. Ночью надо будет что-нибудь придумать с этим. — Он мотнул головой в сторону сарая.
Вечером раздался звонок Селихова.
Они вновь встретились на бульваре, снова сидели на скамейке над морем, глядели на залитое вечерними огнями побережье, на разноцветные огоньки сигнальных буев, ограждающих вход в порт.
Селихов рассказывал Варенику, как в разговоре с одним из работников милиции он услышал об убийстве в поезде, о пропавшем пенсионере. Выяснить фамилию уже не составляло труда.
— Вы уверены, что милиция не знает убийц?
— Ищут, сказали.
— Что при нем нашли?
— Ничего. Никаких документов.
— Как же они так быстро установили личность?
— Этого я вам сказать не могу.
— Ну что ж, и на том спасибо. — Вареник встал. Следом поднялся и Игорь Львович. — Извините, что потревожил вас в позднее время. Возьмите вот это.
Вареник сунул Селихову плотный небольшой сверток.
— Зачем? — деланно удивился Селихов.
— Бросьте. У меня даром не работают.
— Нет, — сказал Селихов. — Я не возьму. Вы превращаете приятельскую услугу бог весть во что. Так я и сам подумаю, что работаю на неведомых мне гангстеров.
— Перестаньте паясничать, — вдруг зло и жестко оборвал Селихова Вареник. — Вы отлично знали, что делали. И речь не шла о приятельских услугах. Сделали дело, получите свое. Все, кто имеет дело со мной, всегда получают свое.
