Об этом было сообщено в соответствующие органы.
Что сказал Ковалев? “Мы с ним никогда не говорили о таких вещах”. Не сказано ничего. И все сказано. Если Григорий Михайлович — канал… Жалейка ездил в Ташкент несколько раз в году. И золото — куда какой повод для убийства! Этот вариант был просчитан утром. И вот первое отдаленное, косвенное его подтверждение. Пора идти дальше.
— Михаил Александрович, мы знаем, что человека, который “засвечен”, обратно в золотой бизнес не берут. Но, может быть, Жалейка советовался с вами, рассказывал что-нибудь?
Ковалев посмотрел откровенно, грустно улыбнулся:
— Нет, он мне никогда ничего не рассказывал, сам я не спрашивал, а по догадкам говорить о таких делах смешно. Так что вряд ли я могу быть вам полезен. Ищите сами.
Выборный даже удивился легкости, с которой Ковалев принял разговор. Все-таки расчет оказался верным — не зря Михаил Александрович пришел в милицию.
— Не могу поверить, чтобы вы с вашим прошлым и при вашей дружбе с Жалейкой, а как вы понимаете, мы проверили степень ваших взаимоотношений, все же никогда не касались в своих разговорах занятий Григория Михайловича. Что-то вы ему все же советовали.
Ковалев оставался все так же грустен и спокоен. И только движения пальцев, чуть поглаживающих красное сукно стола, выдавали работу, которая шла в его мозгу. Ковалев тоже все время считал варианты.
Ему было крайне важно знать, что же установила милиция. Если Григорий Михайлович арестован, один разговор. А если нет, а если опасения Гриши оказались верными?
— Что я мог ему говорить? Он со мной не делился. Я, конечно, советовал ему бросить это занятие, не иметь дело с этими бандитами, но что ему мои советы? Принять такой совет, значит, раскрыть себя. А он не мог и не хотел этого. Да и я не собирался настаивать. Он взрослый человек, он уже старый человек, а я не Христос… Какой же я советчик? Мы и дружить-то старались потихонечку, встречались пореже.
Вот еще одно подтверждение. “Встречались пореже” — чтобы не вызывать подозрений. Ковалев все время отпускает такие поводки. Вроде бы ничего не сказано.
— А почему вы думали, что он имел дело с гангстерами?
— Не ловите меня, Сергей Сергеевич! Я к этому делу отношения не имею, да и вы сами так думаете. Вряд ли бы вы пришли ко мне с таким разговором, если бы считали иначе. Людей, с которыми Гриша работал, я не знаю. Я не спрашивал, он мне не говорил. Я старый человек, свое уже и отгулял, и отсидел. Сам в такую компанию уже не пойду, да и, как вы верно заметили, никто меня и не взял бы. Болтать просто так, наводить тень на плетень не хочу, сажать кого-то в тюрьму желания не имею — там очень несладко. Как видите: нечего мне вам сказать.
