У Арчи были другие планы. Он необъяснимо оживился после участия в протестах аболиционистов, в этом неожиданном столкновении протестантов с католиками, местных с ирландцами, богатых с бедными. Эта напряженность захватила его воображение. Казалось, сам воздух в Нью-Йорке наполнен брожением: сторонники романтизма, трансцендентальной философии, равноправия женщин, аболиционизма, поклонники Миллера, Фурье и Оуэна — все они предлагали свое видение идеального общества. Арчи после почти семи лет болезненного забытья снова заразился жаждой жизни. Сегодня он хотел принять участие в праздничных торжествах Нью-Йорка и не собирался терять редкий выходной день.
По случаю праздника Беннетт внезапно расщедрился на выходной для тех, кто проработал в компании больше пяти лет. Арчи был наборщиком уже почти семь лет — ровно семь лет будет в январе, через двадцать дней после годовщины пожара, который унес его семью. Даже теперь мысли об этом вызывали в памяти мясной запах обгоревшей плоти.
«И все-таки я живу, — подумал он. — Каждый день я живу».
Целых семь лет, с душой, онемевшей от горя и спиртного, Арчи днем работал в типографии, а ночью спал, укутавшись в одеяло, — он снимал комнату в двух кварталах от своего дома, сгоревшего в ночь Большого пожара. Через несколько недель после пожара Беннетт попросил Арчи написать отчет очевидца. Арчи согласился — однако после той статьи ничего из написанного Арчи не удовлетворяло вспыльчивого шотландца. С тех пор, до самой стычки с хулиганами во время демонстрации аболиционистов, бесцветные дни тянулись один за другим, оживляемые лишь воспоминаниями и бледнеющим призраком честолюбивых замыслов.
«Словно пес, возвращающийся к собственной блевотине», — время от времени думал Арчи. А где-то его упоминали в проповедях. Старик Миллер, наверное, печатал статьи о людях вроде Арчи. Сторонники Миллера вечно засоряли улицы листовками и печатными листками. В последнем из них Арчи прочитал предложенные Миллером математические расчеты, доказывающие, что конец света наступит в апреле.
Мысли о Миллере заставили Арчи вспомнить про Хелен и Джейн. Лишь недавно он смог вернуться к этим глубоко запрятанным воспоминаниям, откалывая скорбь, словно куски пустой породы, чтобы найти самоцветные жилы счастья. Он особенно часто вспоминал озеро Шамплейн и как Джейн тогда посмотрела на луну и без всякой видимой причины сказала милым детским голоском: «Кролик».
— Где? — спросила Хелен, и Джейн показала на испещренное кратерами лицо полной луны.
