Спускался туман. Я подошел к пруду, когда начало моросить. В руках у меня был зонтик, на ногах галоши.
— Здесь ужасно сыро, я наверняка простужусь,— вздохнул я, устраиваясь поудобнее на камне.— Неудивительно, что у лягушек такие хриплые голоса.
Лягушка-квакушка отложила в сторону книгу с надписью «Семейный альбом» и уставилась на меня своими выпученными глазами.
— Здесь не ужасно, а прекрасно сыро,— возмущенно сказала Лягушка-квакушка.— Ах, как же вы, люди, отличаетесь от нас, нормальных существ, лягушек и жаб!
Наступила моя очередь вытаращить на нее глаза.
— Вы считаете себя нормальными существами! — воскликнул я.
— Еще бы,— квакнула Лягушка,— и я легко берусь вам это доказать. Разве люди умеют сбрасывать свою кожу и делать из нее шарики, чтобы было чем подкрепиться? Разве бывает у вас по нескольку тысяч детей? Кто из вас прыгнет в двадцать раз выше своего роста? Уж молчите! Только мы на это способны, и потому мы и есть нормальные существа. А если вы со мной не согласны, то я не стану с вами беседовать и не покажу наш семейный альбом.
Я не хотел с ней ссориться и переменил тему разговора, спросив, как она умудряется придумывать имена всем своим детям.
— А нам это ни к чему,— ответила Лягушка.— Когда это всего лишь черные точечки в беловатом желе, похожем на рисовый пудинг, мы зовем их просто икринками, а когда они вырастут из икринок, но еще не станут ни лягушками, ни жабами, мы зовем их головастиками.
— Ну и много же возни с ними, да?
— Ничего подобного. Они прекрасно растут без нашей помощи.
Проговорив это, она открыла семейный альбом на странице, где было написано: «Лягушки — отцы и матери».
— Это вот фотографии некоторых моих двоюродных братьев и сестер, живущих за границей,— объяснила она.— Они ужасно нянчатся со своими детишками, не то что мы.
Она ткнула перепончатой лапой в верхнюю картинку.
— Это лягушка Дарвина из Чили. Она глотает свои икринки и хранит их во внутреннем кармане, пока они не превратятся в лягушек и не выпрыгнут из ее рта. Дети занимают так много места, что лягушка ничего не ест, пока они сидят внутри. А если ее кто-нибудь испугает, она ложится на спину и притворяется мертвой.
Перевернув страницу, моя собеседница продолжала:
— А вот коротконожка из Южной Африки. Она носит икринки во рту, как и ее сестра из Бразилии. А это фотография моего двоюродного брата из Америки. Он хранит свои икринки на земле, пока они не вырастут в головастиков. Потом головастики цепляются своими маленькими зубками за отца, и тот переносит их в пруд.
