Он поет очень длинную "поэму", которая называется "Отец и дочь".
О глубокой трагедии в той песне рассказывается на мотив "Кирпичиков":
Ни кирпичики, ни чугунчики
В Ленинграде теперь не поют,
А поют теперь песни новые
И на новый мотив передают, —
но "передают" ее не "на новый мотив", а на мотив старый, на мотив "самых что ни на есть революционных" "Кирпичиков".
Эта "песня новая" знакомит слушателей с тем, как
На кладбище Митрофания
Отец дочку зарезал свою.
"Отец, мать и дочь жили весело", но потом над малюткой насмеялась "злая судьба" — померла у нее мать.
Отец "нашел себе жену новую", которая возненавидела семилетнюю "крошку" и "отцу вот задачу дала":
Всей душой люблю тебя, миленький,
Только жить мне с тобою невмочь.
Говорить тебе только совестно:
Жить с тобою мешает мне дочь…
Ты убей ее иль в приют отдай,
Только сделай ты все поскорей.
А не сделаешь, я уйду тогда
И одна буду жить веселей.
Отец не выдержал. Агитация новой жены сильно на него подействовала, и вот:
Мысль зверская пришла в голову,
И не стал свою дочку любить.
В детский дом отдать было совестно,
И решил зверь-отец дочь убить.
Обдумав все это, отец повел дочь на кладбище, на могилу своей первой жены, и:
Вдруг отец: "Надя, Надя, — стал звать, —
Подойди ко мне, моя милая,
Я хочу тебе что-то сказать…"
Бедная Надя, не зная ничего, хоть "сердце девочки гибель чуяло", подошла к родителю.
Лицо бледное, подошла к нему,
Отец быстро схватил и стал жать,
Чтобы крик ее не мешал ему
И на помощь людей не дал звать.
Отец, "жмучи" Надю и крича: "Ты, родная дочь, иди к матери!" — зарррезал свою дочку, "крошку семилетнюю".
Засверкал тут нож палача-отца,
Совершил он ужасный кошмар.
И теперь:
Два креста стоят над могилкою:
То мамаша и дочка лежат.
Эпилог этого всего "совершения кошмара" таков:
Отец "за железной решеткой сидит", а:
…красавица где-то шляется,
На свиданье к нему не идет…
"Зверь-отец" в конце обращается ко всему советскому обществу с призывом:
И хочу всем мужчинам сказать:
Как умрет у вас жена первая,
Детям мать вторую не брать.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Такая печаль звучит ежедневно по вагонам пригородных поездов столицы.
Но это далеко не все.
Слушайте дальше.
Закончив пение, "певец печали нашей" обращается ко всем гражданам с таким предложением:
— Граждане! Мо'ть кто хотит иметь ету песню переписану, то прошу — цена двадцать копеек!
Достается из-за пазухи целая папка с перепечатанными на машинке песнями.
Я, разумеется, купил.
И многие еще купили.
