Лошадей в Берлине еще немало, но они настолько со всех сторон зажаты подземкой, надземкой, автобусами, трамваями, автомобилями, что не воскреснуть им уже вовек!
Недалеко то время, когда гид в Берлинском зоологическом саду, показывая на гнедого в яблоках коня, будет поучать экскурсантов:
— Лошадь. Латинское название "equus"! Некогда весьма распространенное в Берлине животное, а нынче вот остался один экземпляр, да и тот с пороком: с козинцом…
Живут кони в Берлине большей частью "с пива".
То ли традиция такая, то ли, может, пиво нужно возить потихоньку, чтобы оно не хлюпалось, но факт остается фактом: пиво развозят на лошадях.
Большие-пребольшие куцехвостые "equus'ы" не спеша волокут внушительных размеров повозки с пивом
Кони откормлены до неимоверности: очевидно, они пиво пьют.
А бесхвостые. И не то чтобы у них хвосты отрезаны были, нет, видно, что так они и родятся без хвоста.
"Усыхает" берлинский конь с хвоста начиная, и нечем ему, бедняге, перед смертью мух отгонять.
А еще у нас в Берлине грусть вызывают извозчики
Их уже мало: машина вытесняет.
Извозчики старые-престарые, такие же, как их кони.
Но у них еще есть свои пассажиры.
И пассажиры такого же возраста, как лошади и извозчики.
Это те пассажиры, что боятся машины, не любят, не признают ее и демонстративно ездят на лошадях.
Посмотрели бы вы на берлинского извозчика, когда он рысцой трусит по берлинским улицам!
Что-то фантастически-нелепое эпохи средневековья являет он собою в этой машинизированной сутолоке.
Небольшая лошаденка, унылая, как "успение богородицы", тащит громадный — некогда наши помещики шестериками на таких разъезжали — фаэтон.
А на высоких козлах восседает столь же унылый, сердитый, старый по годам и взглядам "Kutscher".
Он в цилиндре и в ливрее.
А над ним, как радиомачта, высится засунутый в специальное отверстие кнут.
Трусит.
А сколько презрения, сколько пренебрежения в его взгляде, когда он нижет глазами этот нескончаемый, кипучий и бурлящий поток машин!
Такое впечатление, что он вот-вот соскочит со своих козел, и, воспламенясь гневом, выхватит из отверстия длиннющий кнут, и разнесет в пух и прах все эти бенцы, оппели, дикси, форды!
Он будет стегать кнутом с такой яростью, что разлетится во все стороны стекло, он раскроит их шикарные подушки, а своими огромными на деревянных подошвах башмаками перетрет начисто всё их магнето.
