— Заходи, Алексей, рады будем.
Впервые за весь день я почувствовал облегчение. Сразу померкли ехидные улыбки, многозначительные взгляды, забылись расшаркивания и иронические поздравления кладовщика Семена, расчетного бухгалтера Александра Никифоровича, который прошамкал беззубым ртом: «И ты туда же! — Ну, давай, валяй, может быть...»
А что «может быть», я так и не разобрал, ибо он, поперхнувшись папиросным дымом, долго и надрывисто кашлял, а потом, махнув рукой, поставил в обходном свою корявую подпись.
К концу дня «бегунок» привел меня в кабинет директора.
— Заходи, Леша, заходи, — услышал я его мягкий голос, как только за моей спиной захлопнулась обитая черным дерматином дверь. — Ну, чего стоишь? Проходи, садись.
Приветливо улыбаясь, директор пошел навстречу.
— Значит, в школу милиции собираешься?
— Да, — кивнул я.
— И давно надумал?
— Давно, — уверенно произнес я.
...Может, это было два года назад, когда, вскоре после демобилизации из армии, я шел поздно вечером под впечатлением от музыки Яна Сибелиуса и Мендельсона. Особенно запомнился мне молодой, хрупкий, как тростинка, скрипач, исполнявший эти произведения. Видимо, я шел очень медленно, потому что на автобусной остановке около театра уже никого не было. Только какой-то пьяный тряс за грудки худощавого паренька. Сначала я подумал, что это собутыльники, но, подойдя ближе, убедился в обратном. Растрепанный и уже успевший где-то вываляться в грязи пьяница, запустив руку за ворот пиджака, с руганью срывал со своего «напарника» бабочку.
— Ишь, ты, — хрипел пьяница, — культурный нашелся... бабочку нацепил... Вот я тебе покажу сейчас бабочку!
В побледневшем и испуганном пареньке я без труда узнал скрипача. Он пытался что-то объяснить дебоширу.
Я не знаю, что тогда со мной произошло. Помню только одно: не говоря ни слова, я оттолкнул пропойцу.
— За что? За что? Что я тебе сделал?
Я стоял около этого человека и не знал, что с ним делать дальше. Подошло несколько прохожих.
— Не трогайте его, молодой человек, — попросила пожилая женщина. — Разве не видите, что он пьян?
— Хватит, поддал ему и ладно, — пробасил мужчина.
Услышав это, пьяница еще пуще заскулил:
— За что он меня ударил? Что я ему такого сделал?
В это время кто-то сзади мягко взял меня за руку. Обернувшись, я увидел скрипача. Он стоял уже в шляпе и виновато, как бы извиняясь, попросил:
— Оставьте его, пожалуйста, прошу вас. Не надо его больше трогать, — и направляясь в сторону от остановки, позвал:
