– Молчишь? Гордость взыграла? Ну ничего, через месяц-другой будешь как все: морда начищена, сапоги вымыты, – вернувшись на середку, он продолжил: – Вот вам новый папа – лейтенант Мудрецкий. Прибыл в нашу часть на два долгих года. – Представленный едва заметно кивнул и поправил очки на носу.
Офицер не был хлипким, но и крепким его никто бы не назвал. Середнячок, но умный. Образование расположилось на нажившем едва заметные складки лбу широким белым пятном. Большой ладони не хватит, чтоб такой закрыть.
– Химвзвод, кто сегодня помогал Евздрихину в парке?
Резинкин шагнул вперед вместе с ефрейтором и сержантом.
– Завтра с утра снова в парк, работа там навозной кучей навалена, разгребать некому. Лейтенант, механиков в наряды не ставить, обедом и ужином обеспечить на месте.
– Есть, – первое слово, которое услышали подчиненные от своего командира, оказалось вялым и растаяло в мозгу быстрее междометия «бля».
– Запомните, химвзвод, – майор надул щеки, – если еще раз я застану вас после отбоя за нарушением установленного образа поведения, все у меня пойдете в спортгородок заниматься утренней зарядкой круглосуточно, пропагандируя здоровое поведение организма на собственных телах. Я вам такие торчки спускать сквозь пальцы не буду. Все ясно?
Резинкин видел, как часто под стеклышками очков моргают глаза Мудрецкого. Похоже, не все из услышанного укладывалось у высшего образования в голове.
– И еще! Уникальная способность отдельно взятых старослужащих поражает воображение командного состава, к примеру, меня. Проводить униженную линию поведения, касающуюся имения некоторых новопришедших, считаю явным свидетельством прямого желания оказаться в нарядном позоре по сортиру до конца срока пребывания на службе. Что встали, как коровы перед отелом? Пятнадцать секунд, отбой!
Резинкина внесли обратно, осталось только в койку запрыгнуть и затаиться.
– Урод! Мое место! – тут же кто-то заорал на него.
Взвод дружно заржал.
Черт, он перепутал койки. Спрыгнув с одной кровати, занял свободную в следующем ряду. Вот вроде его. Его кровать. Его.
Начальник штаба Холодец отбросил маску свирепого вояки и снова превратился в нормального человека. Немного косноязычного, но нормального. Сняв полевую кепку, он провел по черному ежику коротких волос и тихо-тихо сообщил Юре Мудрецкому, вчерашнему неудавшемуся аспиранту:
– Принимай командование, лейтенант, – и кивнул в сторону орущей и гикающей фанерной двери в самом конце коридора. – Или ты будешь каждый день их иметь, или они тебя.
