Ирвин бросил взгляд на старинные часы с маятником, стоявшие на камине, и Бони встал и начал прощаться с хозяевами. Поблагодарив за гостеприимство, он выразил надежду увидеться еще. Камминсы проводили их до самой машины, и они отбыли под аккомпанемент добрых напутствий, собачьего лая и кукареканья переполошившихся петухов.
— Надо полагать, рации есть на большинстве ферм? — поинтересовался Бони, вытаскивая сигарету из пачки.
— На всех, — ответил Ирвин. — Это сильно изменило жизнь фермеров. Теперь можно всласть посплетничать с соседями, живущими в сорока, шестидесяти, а то и в ста милях.
— Наверное, в определенные промежутки времени выходить в эфир запрещено?
— Да, в те, что отведены для передачи телеграмм и вызова санитарной авиации.
— И вы действительно уверены, что фермеры не обмениваются информацией о передвижениях полиции?
— Вполне. В этом отношении они народ с понятием. Собственно, как и во всех остальных. Вы заметили реакцию Камминса на известие о смерти Стенхауза?
— Да, он недоумевал, как Стенхауз мог оказаться к северу от Лагуны Эйгара. У меня такое впечатление, что он недолюбливал констебля.
— У меня тоже.
Дорога бежала на юг по дну расширяющейся долины, зажатой в длинных красных пальцах горных отрогов, указывавших в сторону родных мест Джеки Масгрейва. Они проехали мимо колодца, от которого лучами расходились желоба поилок. Там собралось на водопой стадо коров, другое стадо разбрелось по пастбищу, и красновато-коричневые коровьи спины выглядывали из зарослей спинифекса, точно холмики термитников. Далеко на юго-западе, переливаясь золотистыми бликами на фоне прозрачной голубизны неба, виднелось невысокое плоскогорье, одинокое и причудливое среди окружающей равнины.
— Похоже на горный хребет, правда? — заметил Ирвин. — На самом деле это стена метеоритного кратера. Очень крутая. Имеет целую милю в окружности, а от гребня до дна кратера самое малое триста футов.
— А внутри что?
— Да ничего особенного. Дно почти ровное, деревья низенькие, как в пустыне. В самом центре после сильного дождя образуется озерцо.
— И как этот кратер называется на картах? — с интересом спросил Бони.
— Никак. Местные окрестили его «Ипподром».
— А что там, дальше?
— Равнина. Тянется на много миль, до самой пустыни. Я там никогда не бывал. А вот Стенхауз, тот несколько раз ездил. Из первой поездки привез с собой Джеки Масгрейва, — усмехнулся Ирвин. — Сдается мне, с черными он ладил лучше, чем с белыми.
