Юджин присвистнул, производя в уме подсчеты.
— Итого — сто двадцать тысяч.
— Подели на троих, — напомнил я.
Он почесал в затылке.
— Да, по сорок штук каждому. И потом — там, откуда мы привезли этих малышек, есть еще!
— Давай не будем жадничать.
— Жадничать? Кто жадничает? — Юджин хихикнул. — Ты же видел, как это просто. Хочешь умереть в нищете? Возьми-ка еще пивка.
Я отказался от пива. Ясно, что Юджин уже планирует следующую поездку за амфорами; он явно вошел во вкус, и теперь бесполезно было взывать к его здравому смыслу. Часы показывали почти двенадцать. Пора идти.
С моря дул сильный ветер. Он сносил легкие предметы, попадавшиеся ему на пути, и кружил их в воздухе. Брызги от пенящихся волн блестели в знойном воздухе. Лодки качались, точно пробки, натягивая причальные канаты; якорные цепи скрежетали, снасти гудели и готовы были вот-вот лопнуть.
Но яхта Майснера покоилась в безопасном месте у причала, как роскошный круизный лайнер. Стюард уже ждал меня и приветствовал, как только я приблизился.
— Месье Хенсон? Сюда, пожалуйста. — Он говорил вежливо и негромко, с французским акцентом.
Я последовал за ним в элегантный салон, где столы щеголяли дорогим сверкающим хрусталем и блестящим фарфором. Букеты красных и желтых роз стояли на каждом из четырех столов.
Майснер уже сидел там. Он встал, чтобы поздороваться со мной.
— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Шампанского, если угодно?
Прежде чем я успел ответить, он сделал жест стюарду; тот принес серебристое ведерко со льдом и охлажденную бутылку «Дом Периньон» и профессионально быстро извлек пробку. Майснер попробовал, одобрительно кивнул и налил мне. Я поднял бокал, улыбаясь, как и положено благодарному гостю.
— За хорошую жизнь, — произнес я.
Пока Майснер пил, я оглядел пустые стулья. Столы были накрыты явно не на двоих.
— Вы кого-то ждете?
— Не сейчас. Позже. Нашу сделку лучше обсудить наедине.
Двое стюардов в кителях засуетились вокруг, поднося корзиночки со свежим хлебом, крабов, артишоки с оливковым соусом, икру и копченую сельдь. Когда бутылка шампанского опустела, немедленно откупорили вторую.
Неприметные стюарды ждали на расстоянии, готовые в любой момент наполнить наши тарелки. Майснер вел образцовый светский разговор: путешествия, анекдоты — изредка задавал вопросы об искусстве, как будто прощупывая почву в поисках информации. Я следил за тем, чтобы не сказать лишнего, и отвечал ему короткими рассказами о жизни на Миконосе. Спустя какое-то время Майснер, видимо, немного расслабился и начал запросто смеяться.
