Он быстро прервал меня:
— Значит, они здесь? На Миконосе?
Его холодные, безжизненные глаза изучали меня в поисках ответа. Такие, как Майснер, никогда и никому не верят.
— Да, здесь, — подтвердил я. — Успокойтесь.
Он замолчал и посмотрел на море в глубокой задумчивости. Его лицо стало спокойным. Когда я увидел, как он сосредоточенно разглядывает море, то меня посетила какая-то мысль, но я не сумел отчетливо ее сформулировать. Майснер вдруг заговорил и прервал мои размышления.
— Я вовсе не хотел проявлять несдержанность, мистер Хенсон, — сказал он куда более уступчиво. — Я всего лишь хочу все сделать быстро и избежать возможных проблем с полицией.
— Не беспокойтесь, мы профессионалы, — уверил я.
Он поднял фуражку и резко отсалютовал.
— В таком случае — до вечера.
На его тонких губах появилась сдержанная улыбка.
— Быть может, вы не откажетесь присоединиться ко мне за ленчем?
— Конечно, почему бы и нет, — улыбнулся я в ответ. И тут же понял, как, должно быть, чувствует себя заклинатель змей при встрече с коброй лицом к лицу.
Майснер, по своему обыкновению, быстро поклонился и проводил меня по трапу на пристань.
Я сделал большой крюк по узким переулкам, аллеям и городским скверам, вдоль северной оконечности гавани, где швартовались каики. Майснер не дурак; я знал, что за мной могут установить слежку, и потому держал ухо востро, с подозрением оглядывался на каждого, кто шел сзади или показывался в дверном проеме.
Джип был припаркован неподалеку от красно-синего каика; Юджин расположился на палубе и пил пиво. Он предложил бутылку мне, как только я перешел по узким сходням.
— Миссия выполнена, — сказал я со вздохом облегчения и благодарно принял пиво.
Полдень еще не наступил, но от жары у меня уже пересохло в горле. Юджин сидел без рубашки, и рыжие волосы у него на груди были покрыты бисеринками пота.
— Ты сделал снимки? — спросил я.
— Да. — Он отхлебнул пива и рыгнул, а потом гордо протянул мне фотографии. Десять полароидных снимков, изображающих наиболее сохранившуюся амфору в разных ракурсах. Тонкий слой древних росписей был виден, даже несмотря на кораллы и ракушки, облепившие кувшин. Я осторожно убрал фото в карман.
— Майснер беспокоится. Он определенно заинтересован. Я только что с ним разговаривал.
У Юджина в уме крутился тот же самый вопрос, который занимал и меня.
— Но почему он прибыл на день раньше?
— Не знаю, — ответил я. — Я тоже об этом подумал. В любом случае полагаю, что мы получим как минимум по двадцать штук за амфору, и делу конец. Что скажешь?
