- Нет, я останусь.
Встав перед Анжеликой так, что между ними почти не осталось свободного пространства, он поднес руки к ее лицу, чувствуя, как жжется и обволакивает кожу ее свет, который тут же пожирала его темнота. Но для обоих все это было мелочью по сравнению с желанием прикасаться и чувствовать друг друга. Он аккуратно убрал упавшие ей на глаза белые пряди, слушая ее прерывистый вдох... провел пальцами по контуру скул, упиваясь этим касанием и заглядывая в блестящие глаза... и слушая ее невыносимое...
- Пожалуйста...
Его мужское начало снова взревело внутри, выталкивая наружу вспышки пламени с его ладоней, которые он едва успел убрать от ее лица, душа это пламя в сжатых кулаках. Невыносимо! Невыносимо было терпеть. Но пока он еще был на это способен, он будет мириться со своей нуждой. И разве он не может дать ей хоть что-то из того, что она просит? Он давал ей и большее...
Аккуратно обхватив ладонями лицо Анжелики, Рэмиэль притянул ее к себе. Ее губы были невероятно горячими и влажными. И Рэмиэль упивался ими, как в первый раз. Он еще не знал губ слаще и трепетней этих, и не было еще для него необходимей девушки, чем их обладательница. Хотелось в ней утонуть и раствориться, хотелось слиться воедино, хотелось сгореть от страсти... но пока можно было себе позволить сгорать от необходимости во всем этом.
Отпустив губы Анжелики, Рэмиэль подхватил ее на руки и понес в спальню, где опустил на широкую кровать. Но, к его сожалению, на этой кровати он мог сейчас позаботиться лишь о том, чтобы Анжелика отдохнула.
- Останься со мной, - тихо попросила она, так неистово вцепившись в воротник его плаща, что Рэмиэлю пришлось бы приложить силу, чтобы отстраниться.
Рэмиэль даже растерялся, давно позабыв, что значит возлежать с женщиной на ложе, и совсем не зная, что значит находиться так близко с той, на которой он поставил для себя временную печать запрета. Но сколько можно заставлять ее о чем-то просить?! Он аккуратно опустился на кровать рядом с Ликой, и она тут же уткнулась носом в его грудь, опаляя кожу горячим дыханием и продолжая крепко сжимать его плащ, будто в страхе, что он исчезнет. Накрыв рукой ее побелевший кулачок, который утонул в его ладони, Рэмиэль попытался разжать напряженные пальцы.
- Я никуда не уйду, - сказал он ей.
- Прости, - ответила она, и разжав кулак, приложила его к своей груди, чтобы поправить непослушную ткань воротника от халата.
