Выйдя из кухни, Рэмиэль пошел вслед за Ликой. Девушка сменила платье на длинный белый халат. Но что бы на ней ни было надето, ему впервые так неудержимо хотелось немедленно все снять. Он всегда считал, что нет ничего прекраснее обнаженной женщины... такой, какой ОН ее создал. В этом была ее сила и коварство, в этом было ее притяжение, способное привлечь любое существо, в котором еще до сотворения мира было заложено мужское начало... притяжение, способное заставить оступиться даже таких, как он.
Пока Анжелика помогала расположиться своей гостье, Рэмиэль ходил вокруг них. Он наблюдал за Ликой и с жадностью ловил каждую ее улыбку, каждое движение, каждый звук ее голоса, каждый брошенный на него смущенный взгляд. Но когда гостья начала раздеваться, Лика украдкой попросила его выйти. Рэмиэль так и сделал. И оставив девушек, он прошел в мастерскую.
Стоило Рэмиэлю шагнуть в комнату, как он замер в изумлении. В центре комнаты на мольберте стоял хост. И Рэмиэль посмотрел на него, словно в зеркало. Портрет был только начат, и на хосте Архангел был изображен в полный рост, за спиной виднелись очертания будущих крыльев, а на заднем плане наброски языков высокого пламени, сквозь которые виднелись искаженные болью лица.
Подойдя к картине, Рэмиэль аккуратно дотронулся до своего написанного маслом отражения. Краска была еще влажной и осталась на пальцах, которыми он растер ее по коже. Анжелика видела его таким, каким он сейчас был - ангелом, за спиной у которого бурлила боль, и кипел ад, отражаясь в его глазах. И она все равно к нему тянулась... слепо, сильно, искушающее невыносимо.
Так за что же ему досталось такое испытание?
Но, к сожалению, в этом Рэмиэль еще не разобрался, поэтому оставалось продолжать искать ответы, пока было время, пока он еще ничего не испортил.
- Тебе нравится? - спросила его Лика, входя в комнату.
- Да. Ты невероятно проницательна.
- Спасибо, - смущенно поблагодарила она. - Правда, картина еще не закончена. Нужно, чтобы краска немножко подсохла, чтобы я могла нанести другой слой... - говорила Лика, пока он не повернул к ней голову.
И она замолчала, кажется, позабыв, что же хотела сказать. Задержав взгляд на его губах, она опустила глаза, а потом подняла их к своей картине. И в этих глазах стояла печаль и усталость.
- Тебе нужно отдохнуть, - сказал он, поворачиваясь к ней, делая шаг и сокращая расстояние.
- Да, но... ты ведь скоро уйдешь...
