— Карлитос говорит, что они с отцом всегда делали тут привал. Они отдыхали, собирали черепашьи яйца и орехи, — сообщил Франческо.
Внезапно, Карлитос умолк, перестал жестикулировать, с интересом рассматривая нечто, находившееся под сидением новой, недавно построенной отцом лодки. Потом мальчишка издал радостный вопль, вытащил оттуда какой–то сверток и вновь быстро затараторил, демонстрируя свою находку.
— Он говорит, что нашел еду, — лаконично перевел Франческо.
Позже выяснилось, что отец Карлитоса приготовил эти припасы для путешествия в новой лодке, но так и не успел ими воспользоваться. Дети ничего об этом не знали, и теперь находка была настоящим кладом. Основную часть припасов составляла вяленая рыба и сухари, кроме того, здесь были неведомые для наших путешественников вяленые тропические фрукты. Все эти драгоценные вещи хранились в небольшом ящике под сиденьем, и отлично сохранились, несмотря на то, что прошло довольно много времени.
Аркадий за время путешествия по воде успокоился и теперь заметно повеселел. Он много шутил и оказался очень общительным человеком. От Олега Аркадий узнал, что беглецы направляются в индейскую деревню, откуда они надеются установить связь с цивилизованным миром, и очень обрадовался – порой ему начинало казаться, что беглецы сами не знают цели своего пути, увозя его все дальше и дальше в джунгли. Также Аркадия очень интересовала и тревожила судьба пропавших Гриши и Чарли, но особенно много он расспрашивал о принадлежащем Франческо умнейшем попугае Клаусе.
— Все настоящие любители говорящих птиц наслышаны о вашем попугае. Говорят, он обладает уникальными способностями. Это действительно так?
Но Франческо не был расположен к длительным разговорам. Он, как и все, за исключением Аркадия, страдал от голода и жажды. Вода была повсюду, но пить ее никто не решался – она казалась черной от скопившегося на дне ила.
Тем временем, Карлитос взял нож и направился к ближайшему увитому лианами дереву. Он осмотрел его и перешел к соседнему. По–видимому, мальчик что–то искал. Наконец, он остановился, перерезал острым ножом одну из лиан и подставил ведерко. Прозрачный сок, вытекающий из перерезанного стебля начал наполнять посуду. Набрав полное ведерко, Карлитос вернулся к лодкам и поставил его на землю.
— Можно пить, — солидно произнес он, зачерпнул жидкость кружкой и протянул сестре.
На чумазом лице Розы–Марии появилось довольное выражение. Похоже, необычное питье ей нравилось. Первым решился Дима. Он вслед за девочкой зачерпнул сок и начал жадно его пить:
