Антонина Ивановна, как солдат, отдохнувший на побывке, готовится заступать на вахту. Ей уходить из больницы тяжелее всего – дома ждет та же больница, точнее, хоспис...
Напоследок вручаем лечащему врачу большой букет роз. И расходимся малыми и большими дорогами... Унося в сердце неразрешимые проблемы. Унося в теле отзвуки многолетних душевных непогод.
За больничными стенами солнце кажется нестерпимо ярким, и сердце колотится от радости: «Господи, как хочется жить!!!»
...По глади моря растянут бесконечный пестрый караван из лодок и лодчонок. Взрослые, дети, животные дрейфуют – в молчании и неподвижности, – никуда не торопятся, как будто их путешествие само по себе – что-то важное и неизбежное.
Нет волн. Нет ветра. И берегов не видно ни с какой стороны.
И понял человек, что когда он умрет, он присоединится к этой веренице цветных суденышек и поплывет вместе с ними. Как во сне...
Наверное, все равно, на какой койке засыпать в последний раз...
Маленький, высохший, как мумия, мужчина прикрыл глаза.
Все близкие рядом. Вот они сидят возле него, но как же далеко до них! Так далеко, как было близко все эти годы, когда он работал на семью, чтобы родные улыбались и дети росли. Сердце не жалеет ни о чем, только теперь все окружающие стремительно удаляются, а он остается неподвижен, его сковало, и он уже все понимает. А они еще нет.
Сын хочет бежать в магазин за продуктами...
– Па, мы заночуем рядом с тобой, не беспокойся.
Врач решил оставить Захар Дмитрича в приемном покое – до утра, когда придет заведующий.
В палату не подняли.
На терапии сказали:
– Не наш.
На кардиологии:
– Не наш...
С двумя перенесенными инфарктами, с хронической стенокардией – чей он? Лежит на узкой клеенчатой кушетке.
Ни в одно отделение не берут: к чему врачам плохая статистика? У Захар Дмитрича опухоль легкого. Такая большая, что закрывает сердце. И кроме опухоли у него столько всяких болячек, что лучше оставить в приемном покое – в покое. На дворе ночь, метель, домой везти – значит убить.
Захар Дмитрич давно болел легкими. А этой зимой вдруг резко исхудал, потерял аппетит и стал почти невесомым. Но утром встанет – кашу сварит, посуду помоет, хотел быть полезным и незаметным – чтобы никого не тревожить.
А вот сегодня заставил жену перепугаться – дышал тяжело, в груди хрипы, температуру померила старику – 34. Шелестит губами едва слышно – видно, что отходит...
Молодой врач со «скорой» хотел во что бы то ни стало вернуть Захара Дмитрича с полдороги в рай...
