— Господи, Энтони, да она тебе в дочки годится! Я понимаю, это весьма заманчиво. Поверь мне, я и сам пережил подобное. Что я, не человек? Силы небесные, представь себе только: куколка в мини-юбочке чуть не в первый день знакомства засовывает руку прямо тебе в штаны. И где, Энтони, где? В лифте! А это не какая-нибудь дешевая шлюха, а референт депутата, моего коллеги. Каково это, а-а?
Энтони, покраснев, отвернулся.
— Это вещи совсем иного рода.
Харрисон встал и подошел к окну.
— Ну это тебе только поначалу так кажется, а с третьей-четвертой куколкой ты уже начинаешь понимать, что все эти твои моральные соображения ничего не стоят. Поверь мне, Энтони, уж я-то знаю, о чем говорю.
— Но ты не знаешь об одном. Меня не интересует секс.
Харрисон резко повернулся и уставился на брата.
— Так зачем тебе в таком случае жена? Уйди в себя, займись чем-нибудь, мало ли… Книгу напиши.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Харрисон вернулся на диван.
— Не понимаю, как это жить с девочкой и не заниматься сексом. Разговоры разговаривать? Разве их этим удержишь? Для нее-то секс существует или как? Чушь все это. Натяни пару-тройку других, тогда уж и решай, жениться ли тебе на первой.
Энтони старался сдержаться, но возмущение захлестнуло его, и он гневно сказал брату:
— Я не могу поступать подобным образом, и ты это прекрасно знаешь.
Харрисон застонал.
Их позиции в отношении многих вещей совершенно расходились. Харрисон не верил в святость супружеских уз, поскольку, хоть и был тоже католиком, но не относился к вере так серьезно, как Энтони. Еще подростками они были несхожи — мальчик, поющий в церковном хоре, и уличный хулиган. Харрисон дразнил Энтони, говорил, что тому надо было бы пойти в духовную семинарию, а не в правоведческую школу. Потом пришло понимание, что такие отношения невыгодны обоим, и большую часть жизни они сосуществовали по принципу «живи и дай жить другому».
Вот и сейчас Энтони примирительно сказал Харрисону:
— Не думаю, что кто-то из нас двоих выиграет от того, что мы поссоримся. Я знаю, ты не хотел сказать ничего худого, не хотел задеть меня, в тебе говорила забота и желание помочь. Но я буду просить Бритт выйти за меня замуж. И если она примет мое предложение, женюсь на ней, потому что для этого у меня достаточно причин.
— Что ж, это твоя жизнь.
— Буду весьма рад, если ты одобришь мое решение, — сказал Энтони. — Но если нет, мне бы хотелось верить, что ты на меня не обиделся.
