Ричард Норвуд закрыл лицо руками и захохотал. Отсмеявшись, он серьезно посмотрел на Эмили и сказал:
— Знаешь, с тобой никогда не знаешь, что случится через минуту. Эмили, ты невозможная — но очень интересная. Мне кажется, ты на меня как-то правильно влияешь. Я словно из-подо льда выламываюсь.
— Подснежник!
Теперь они хохотали вместе. Отсмеявшись, Эмили посмотрела на часы и стала торопливо собираться.
— Все, у меня полный завал со временем. Спасибо за кофе, все было замечательно…
Ричард Норвуд перепугался, что она сейчас уйдет, и схватил ее за руку.
— Слушай… ты на этой неделе в зал не собираешься?
— У меня же нет карточки. А самый дешевый абонемент там стоит моей трехмесячной зарплаты. Я лучше дома гантели потягаю. Лежа на диване.
— Я бы мог тебя провести…
Она мягко высвободила. руку и впервые посмотрела ему в глаза.
— Дик… давай не будем усложнять, хорошо? Я уже все тебе сказала, тогда, в зале.
— Я не хочу — так.
— Ричард Норвуд, это очень по-мужски. И по-детски. Не хочу — и не буду. Хочу — буду. А бывает еще: не хочу — а надо.
— Значит, ты тоже не хочешь, чтобы мы… чтобы все…
Она заглянула ему в глаза, и Ричард Норвуд в который раз поразился их отчаянной зелени.
— Я тебе так скажу: наступает такой период в жизни человека, когда он должен максимально трезво оценивать свои желания и возможности. Я не собираюсь врать тебе, что мне абсолютно безразлично, как ты ко мне относишься. Кроме того, ты действительно потрясающе целуешься. Но у нас с тобой нет и не может быть отношений, Дик. У каждого из нас своя жизнь. Пожалуйста, не осложняй мою — ведь ты мой начальник? Ларри привет. Счастливо.
Она повернулась и пошла к выходу, а Ричард Норвуд остался сидеть и смотреть ей вслед.
Тринадцать лет назад его бросила невеста. Сегодня его отвергала женщина, которую он, кажется, полюбил по — настоящему. Ричард Норвуд почувствовал прилив легкой паники. Может, пора идти к психотерапевту?
Иди ровненько, ножки ставь тверденько, плечи расправь, грудь колесом… И не оглядывайся!
Это ужасно, ужасно, ужасно. То, что было в лифте, ужасно. То, что вчера наговорила ему Чикита, ужасно. Все ужасно в принципе.
И друзья эти… тоже хороши! Зачем она вообще обратилась к ним за помощью? Ведь ясно же — никогда она не сможет снимать мужиков так же лихо, как Рози, и удерживать их возле себя так же крепко и понимать их так же хорошо, как Гай…
И кто вообще сказал, что у Гая и Рози все в порядке? Гаю тридцать восемь, а он все один и, скорее всего, так одиноким и останется, потому что нет еще, как ни крути, нормального отношения к таким, как он, и не важно, что Гай на самом деле — отличный парень, добрый, чуткий, отзывчивый, очень умный…
