— Вы не знаете, почему Брона не явился к столу?
Взгляды всех устремились на пустое место садовника. Колярская смутилась и с беспокойством взглянула на Хемпеля.
— Не знаю. Я только сейчас заметила, что его нет.
Журналист подумал, что мнение Броны об отсутствующих кидает подозрение именно на него. При мысли, что он вместе с Броной ждал в подвале таинственного пришельца, журналист почувствовал, как холодный страх сжимает ему горло.
А может, Брону постигло несчастье? Он был очень смел, но и осторожен, рассудителен...
Тишину прервал голос Шаротки:
— Не следует поддаваться психозу. Не обязательно любое отсутствие имеет одинаковое значение.
— Браво, пан Анзельм, — отозвался Сосин. По его тону было трудно понять, шутит он или говорит серьезно.
Однако у Иоланты не было сомнений в отношении намерений своего товарища, так как она бросила вызывающе:
— Я совершенно согласна с паном Анзельмом! Никто не хочет признаться, но все мы трусим и в самом незначительном факте усматриваем неизвестно что!
— Говоришь так для того, чтобы в первую очередь успокоить себя, — спокойно ответил ей Сосин.
Хемпель последним поднялся из-за стола. Он уже хотел уходить из столовой, когда заметил Колярскую, которая жестом просила его приблизиться.
— Пан Оскар, — шепнула она ему, — телефон не работает...
— Что вы говорите! Испортился?
— Не знаю. Это все больше действует мне на нервы.
— Пока ничего никому не говорите. Я думаю, что Брона скоро появится.
Когда журналист выходил из гостиной, то услышал голоса, доносившиеся с террасы. Пошел туда и застал почти всю «шайку», разместившуюся в шезлонгах. Темой разговора было отсутствие Броны. Хемпель прислонился к двери и ждал. Когда разговор оборвался, он взял слово.
— Для полного комплекта нам не хватает Сосина, но, несмотря на это, я хотел бы провести с вашим актерским ансамблем маленькую беседу. Вы наверняка уже знаете от Кушара, что ваше представление под названием «Духи в замке» раскрыто. В связи с этим несколько слов.
Нельзя отрицать, что режиссура всей комедии была неплохой. Инсценировка, грим и так далее. Но есть два аспекта, которые портят вкус этого паштета, и о них я решил с вами поговорить.
Итак, пункт первый. Ваш спектакль не вызвал бы никаких замечаний, если бы он был направлен против кого-нибудь из вас. Однако мишенью своих шуток вы избрали человека значительно старше вас, что уже само по себе портит игру, кроме того, человека мягкого, добродушного, прямолинейного в своих поступках и мыслях. Шутить над таким человеком, конечно, легче всего. Но при таких обстоятельствах любая, даже самая остроумная, шутка становится безвкусной. Кроме того, вы проявили большое легкомыслие: вам не пришло в голову, что старый человек мог поплатиться здоровьем? Ведь никто из вас не знал, позволяет ли состояние его сердца переносить такие переживания.
