— Правда? Прекрасная природа, а замок, по крайней мере для меня, добавляет еще и очарование романтики.
— А вы здесь, значит, уже были, раз уговаривали поехать Веленя?
— Да, во время первой половины отпуска, весной.
— Не понимаю. Ведь это дом отдыха. Как же вам удалось достать путевки сюда дважды в один год?
— А! — Сосин рассмеялся. — Я сейчас здесь вместо одного знакомого, который в последнюю минуту, уже оплатив путевку, отказался от поездки. А поскольку у меня оставалось еще две недели отпуска, я и очутился здесь второй раз.
— С формальной точки зрения... — начал Проца, но, не докончив своей мысли, бросил: — Впрочем, это не мое дело...
— Вот именно, — язвительно заметил Велень.
Когда, уже порядочно устав, все вернулись в пансионат, на террасе их встретил администратор Станек. У него был озабоченный вид:
— Случаем никто из вас не видел моей рулетки? Такая стальная лента в эбонитовом футляре. Она лежала на камине в гостиной. Если кто-нибудь взял, то я очень прошу вернуть.
Никто, однако, не признался. И вообще жалоба Станека была воспринята весьма легкомысленно. Просто все пропустили ее мимо ушей.
* * *
Хемпель, довольный тем, что остался один, вынес шезлонг в парк. Найдя тенистый уголок между двумя старыми вязами, уселся поудобнее с блокнотом на коленях. Было тепло и тихо. Хемпель потянулся, раскрыл блокнот и, немного подумав, начал писать, продолжая заметки, начатые в прошедшие дни.
«Я как раз стоял у окна, когда увидел приближавшуюся повозку. Из нее вышла комичная, худая, высокая фигура, неуклюже вытягивая чемодан. Под перекосившейся шляпой длинный нос, морщинистая кожа лица и густые брови. Наверное, так должен был выглядеть Дон Кихот. Я представил себе прибывшего в старых доспехах с плоским железным шлемом на голове, и мне на самом деле показалось, что это рыцарь из Ламанча в страхе перед волшебниками надел на себя летний плащ, купленный в универмаге, и сменил Россинанта на повозку.
Мы познакомились во время полдника. Его зовут немного смешно — Анзельм Шаротка, и надо сказать, что это имя отлично подходит к его особе. Эта личность является странным контрастом как по отношению к собравшемуся здесь обществу, так и по отношению к архитектурному окружению.
Старый замок, бывшая усадьба какого-то феодала, средневековое строение с толстыми каменными стенами, полными укрытых ниш и тайников, с обширными подвалами, которые когда-то наверняка служили местом казни и заключения, — и на этом фоне изысканно вежливый, робкий, немного испуганный старичок...
