Глядя на чувственную улыбку, которой она сопровождала свой оценивающий взгляд, он убедился в том, что она по-прежнему находит его привлекательным. Так же как и раньше, когда ее подруга готовила постель, которую она, вероятно, хотела бы разделить с ним.
— Если вам еще что-то понадобится, позовите Тэсс. Тэсс — это я. И я велю все исполнить.
В ее глазах он увидел недвусмысленное предложение. Дэйр остался безразличен. Вероятно, некоторым мужчинам льстило, когда их так откровенно соблазняли. В юности это нравилось и ему, но, приобретя опыт, он превратился в охотника, которого захватывало само преследование. Его больше не привлекала легкая добыча. Особенно сейчас, когда столько важных дел приковывало его внимание. Бледный свет пасмурного дня ложился бликами на его густые черные волосы. Дэйр сухо кивнул и прошел мимо Тэсс, больше не взглянув на нее, и направился к лестнице, ведущей вниз.
Стоя у входа, Дэйр разглядывал собравшихся в зале, по-прежнему ярко освещенном, но уже не настолько переполненном. Как всегда, гости сидели по одну сторону стола, лицом к трем грубо сколоченным столам, находившимся внизу, — они стояли под прямым углом к почетному помосту и были предназначены для менее знатных гостей. Таким образом, все было готово для празднования в более тесном кругу обитателей замка и гостей их господина.
Только когда Дэйр занял отведенное ему место рядом с Габриэлем, он увидел то, что в суете его прибытия осталось незамеченным. В одной из групп сидящих были люди, которых он не чаял встретить когда-нибудь еще. В самом дальнем конце высокого стола сидел Халберт Боан — сосед Сирила, дворянин, под опеку которого Сирил отдал своих сыновей. Удаленный от него настолько, насколько могут быть удалены друг от друга два человека, сидящие за одним столом, Дэйр забавлялся видом нахмурившегося барона, который так тесно прижимал к себе жену будто она была прикована к нему. Не удивительно, что барон нарочно отказывался смотреть в его сторону. Однако Халберт, кажется, заметил и правильно расценил пламенный взор, который Сибиллин подарила человеку, по мнению барона, таившему в себе опасность.
Глаза Дэйра заискрились смехом. Ревность настолько ослепила Халберта, что он видел только эту реальную опасность, исходившую от его бывшего рыцаря. Ах, барон абсолютно ничего не подозревает о том, что предмет его темных желаний — Элис, его дочь, сидящая сейчас рядом с отцом со смиренно опущенными глазами и честно пытающаяся быть образчиком покорной женственности.
