С легкой улыбкой на губах Дерек шептал на ухо Анне-Лиз:
— Ты выглядишь сегодня повзрослевшей, котенок.
Анне-Лиз покраснела. Она хорошо знала, что ее девичье голубое платье из тарлатана с корсажем и лента, перехватывающая талию, делают ее еще моложе. Но если бы на ней было платье из муара с поддельным золотом, как у Джейн, она, наверное, показалась бы просто смешной. Отблеск уже взрослой интуиции просвечивал в ее глазах. Она готова была поспорить, что понравилась бы ему в облегающем сари.
— Я отдал бы соверен, чтобы узнать, о чем вы думаете, маленькая колдунья, — заметил Дерек, пристально глядя на нее.
— Я не ребенок, как вы воображаете, полковник, — ответила Анне-Лиз. Нота возмущения прозвучала в ее мягком контральто. — Почему вы упорно не позволяете мне быть взрослой?
— Возможно, я пытаюсь защитить себя, — поддразнил он. — Вы подаете все признаки превращения в замечательную красавицу.
— Я вам не верю, — произнесла она сдавленным голосом, и щеки ее вспыхнули. — Пожалуйста, дразните других дам, если вам так хочется, но только не меня.
— А почему бы нет? Разве у вас нет чувства юмора?
— Я слишком часто слышала, как вы преследуете насмешками тех, кто вам не нравится.
Дерек чуть заметно улыбнулся:
— Я ими преследую также и тех, кто мне очень нравится.
Она резко вскинула голову, а в ее глазах засветилась надежда.
— Вы заигрываете со мной, полковник, — пробормотала она, непроизвольно соблазнительно.
Он откровенно рассмеялся:
— Я никогда бы не осмелился сделать ничего подобного, особенно с такой серьезной персоной, как вы.
— Неужели я такая Скучная?
Он смеялся:
— О, наоборот, мисс Девон, вы никогда не надоедите мне, в отличие от большинства женщин в этом зале.
— Какие же качества должна иметь женщина, чтобы не надоесть вам, полковник? — спросила Анне-Лиз насмешливо.
Судя по сплетням, полковник Клавель был постоянно окружен женщинами. Однако его романы никогда не длились более месяца, но ведь это только слухи, намеки и разговоры. Хотя мимолетность его увлечений говорила об обратном, ей почему-то казалось, что он очень одинок.
— Женщина должна быть умной, — ответил он наставительно. — И честной. Если к тому же имеет сострадание, отсутствие других качеств вполне терпимо. Однако я пришел к выводу, что большинство женщин не честны. Двуличие впитано ими с молоком матери.
— Вы не доверяете им потому, что они научены нравиться мужчинам?
— Не только. Они должны нравиться, но должны и подчиняться мужчинам… а они тратят свою жизнь, восставая против этого.
