Согласование и взаимодействие "в интересах танков" положили к ногам Гитлера всю Западную Европу. Внимательнейшим образом изучив ход боев в советско-финской войне (1939-1940) Гитлер был убежден, что с Красной Армией, лишенной традиций передового военного мышления и ударных частей, он покончит в одну кампанию и отдал приказ о разработке программ плана "Барбароссы".
И еще один очень важный момент, существенно повлиявший на ход Второй мировой войны.
Историки Англии и Франции, со слов своих военных, уже полстолетия продолжают объяснять весенний разгром англо-франко-голландско-бельгийского фронта немцами в 1940 году превосходством нацистских пикировщиков и танков. Тем же советские историки объясняют разгром и "котлы" 1941 года, добавляя сюда еще и внезапность. Это неверно. Американский генерал Риджуэй утверждал, и не без оснований, что боевой дух офицеров в Первой мировой войне был сильнее, чем во Второй. Этот упадок у французов был еще более разительным. Они, спрятавшись за линией Мажино, которую искренне считали неприступной, точнее, сунув голову вместо песка в линию Мажино, оставшейся частью тела молились обороне. А ведь перед 1914 годом французы исповедовали "элан" ("порыв" - фр.), когда им нужно было вернуть Эльзас и Лотарингию. Англичане располагали таким же офицерским корпусом, как и прежде. Но, судя по Дюнкерку и потерям на морях, дух времени коснулся их раньше других - только они умело это скрывали.
Надо заметить, что и строгие оценки РККА, которые давали немецкие генералы, были близки к реальности, за исключением, пожалуй, одного фактора, но самого главного на войне, и особенно тотальной. Фактор этот - боевой дух народа в целом.
Это может показаться парадоксальным, но впервые за десять веков своей истории русский народ готовился к войне, и он был действительно готов к ней, особенно молодежь. Даже при миллионах пленных красноармейцев в 1941-42 годах, при "котлах", панике и дезорганизации, была и другая война, которая и сорвала под Москвой гитлеровские планы.
Лучше всего предоставлять в таких случаях слово противнику. Вот что свидетельствует генерал К. Типельскирх: "Убедительно было упорство противника; поражало количество танков, участвовавших в его контратаках. Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой. Для серьезных опасений не было никаких оснований, однако уже ясно одно: здесь не могло и быть речи о том, чтобы быстрыми ударами "разрушить карточный домик". Эта кампания не будет проходить так же планомерно, как прежние".
