И все-таки я уговорила Гурьева. Он долго не решался, считал, что надо еще раз попытаться поговорить с Федором, прежде чем идти к директору, но я убедила его, доказала, что это ни к чему не приведет, вернее приведет к тому, что он просто опередит нас, как обычно. Гурьев согласился.
В приемной сидели человек десять из разных отделов, но как только секретарша доложила, директор тут же нас принял. Мы еще не успели осознать причину такого внимания, как он вышел из-за своего стола нам на встречу.
— Хатаевцам привет! — Он поднял обе руки и улыбнулся. — Только закончил разговаривать о вашем почине с отделом промышленности, только подумал: надо и другими делами заняться, не один же Катаев в институте, а они уже тут как тут! Ну, ничего, молодцы, так и надо! Чем могу служить?
Он усадил нас за маленький столик, сам сел напротив,
— Мы решили с вами посоветоваться… — сказал Гурьев, — поделиться своими сомнениями…
— Я весь внимание.
Но Гурьев медлил, он, видимо, никак не мог начать…
— Я вам помогу, — сказал директор, — вас, видимо, смущает то, что все это происходит в отсутствие Лаврецкого?
— Нас смущает то, что вообще происходит! — выпалила я
Директор поднял брови.
— Да, — вздохнул Гурьев. — Слишком много шума, разговоров, рекламы… И слишком мало научной обоснованности…
— У вас есть сомнения в эффективности схемы, предложенной Хатаевым?
— Ее надо проверять. Испытывать в разных условиях. Только после этого можно сказать что-то определенное. А весь этот бум создает иллюзию, будто она решает проблему в целом. Она ее вообще не решает, она лишь может сигнализировать, предупредить, и это надо еще проверить на практике.
— Но ведь вы этим, кажется, занимаетесь?
— Там, где есть рекламный ажиотаж, не может быть объективного анализа.
— Да… Я понимаю… Понимаю ваши сомнения… Но видите ли, какое дело… — Он пошевелил пальцами, будто прощупывал невидимую ткань, — внимание, которое привлек Федор Михайлович к нашему институту, оказалось весьма, я бы сказал, кстати… Вы видите, как нам всюду идут сейчас навстречу… Кроме того, ученые пошли в цеха, они работают в тесном контакте с производственниками, — все это приобрело такое звучание, что… Словом, это сейчас воспринимается как некий почин, если хотите, а это, сами понимаете, выходит за рамки чисто научной проблемы… Это уже факт общественного значения, не так ли?
— Вероятно,
— Ну вот… Поэтому я думаю так… То, что вы зашли ко мне, поделились,
— это хорошо, правильно. Мы ко всему этому делу присмотримся внимательно, поправим, где надо. Да и Лаврецкий, насколько мне известно, возвращается вскоре… Но если мы остановим сейчас то, что так широко начато, и… — он, видимо, хотел сказать "разрекламировано", однако передумал, — и популяризировано, вы представляете, что это будет означать не только для вас, но и для всего института? Будет скандал, после которого… — Он замолк и весьма выразительно посмотрел на Гурьева. — В общем, я думаю, не требуется уточнять! Значит, выход один — продолжать начатое и — исправлять на ходу! И вас, как старшего, я попрошу следить за этим…
