– Ты зачем? – бормотал Витек. – Игорь? Давай поговорим, а? Если там проблема какая?
И все двигался, пытаясь теперь, чтобы кровавое облако не коснулось его.
– Никаких проблем, – ответил Игорь. – Извини, Витя. Ничего личного. Так получилось.
Последних слов Сотников уже не услышал. Игорь выстрелил дважды. Вода из бассейна начала потихоньку уходить – через дырочку от пули.
Кира остановилась у забора. Пышно разрослась сирень, коричневые огарки отцветших гроздей еще были видны в темно-зеленой листве. Мир сузился до крошечного пятачка, на котором она балансировала, чтобы не рухнуть в бездну безумия. Черная завеса в голове, там, где жили ее воспоминания о предыдущей жизни, была тонка, но совершенно непроницаема. Быть может, стоит сделать небольшое усилие, завеса распадется, и она вспомнит свое имя, сможет вернуться домой, в безопасный, светлый мир…
Но душа Киры не желала делать усилий. Она понимала, что никогда мир не станет для нее прежним. Она знала – на ее глазах убили близкого ей человека, – только вот Кира никак не могла припомнить, кто был этот человек и что он для нее значил! Кто-то надругался над ее волей, насильно вколов ей отраву, от которой и помутилось так страшно в голове. Ее мир, мир, наполненный цветами и музыкой, добрыми людьми и уютными вещами, потерпел крушение. И сознание Киры отказывалось принимать, отказывалось впускать эту новую страшную реальность, где нужно бежать, и прятаться, и умолять кого-то о помощи, и переодеваться в вещи с чужого плеча! В ту минуту, когда Кире удалось выбраться из дома, где ей грозила неминуемая гибель, она твердо сказала себе: «Это не я. Это не со мной». И сознание отреагировало на сигнал, память о том, кто она такая, покинула ее.
Девушка смотрела на листья сирени, на старый, покосившийся забор – в теньке на нем висела куколка бабочки, пустая, вышелушенная куколка. Легкий ветерок колыхал сухую оболочку чудесно упорхнувшей феи, и от этого Кире становилось легче. Может, и не стоило никуда бежать, спасаться, выжигать себе душу страхом? Может быть, и сам человек – только бабочка, таящаяся в телесной оболочке? Бабочка упорхнет к солнцу, а про скорлупку никто не вспомнит…
Киру обеспокоил не звук, а ощущение. Девушка вздрогнула всем телом. Пригнувшись, она выглянула из-за ствола молодой яблоньки. Кто-то стоял у бассейна. И это не хозяин, и не его веселая подруга.
Неторопливо, на корточках, Кира начала отползать в заросли сирени. Бледное воспоминание пронеслось в ее голове – лето, дача, ей пять лет, и она прячется в таких же зарослях, а голос настойчиво зовет ее, все приближаясь. Но и в переливах этого голоса девушка не смогла узнать звуков своего имени.
