Но ничего такого не наблюдалось, и Александра, собравшись с духом, нажала на кнопку верхнего звонка. В глубинах квартиры никакого отзвука не зародилось. Звонок явно не работал. Это был удар. Пришлось снова набрать в грудь воздуха и нажать на другую кнопочку – на сей раз самую нижнюю. Снова тишина. У Александры черная муть подкатила к голове, и она, неожиданно для себя взвизгнув, так что на лестнице упало в обморок и покатилось по ступеням гулкое эхо, стала колотить ладонями по мерзким кнопкам. Этот демарш оказался успешнее. В безумном мире, очевидно, следовало действовать безумным образом.
В ожившей утробе квартиры зашаркали, приближаясь, шаги. Они не торопились, и Александра, привалясь к косяку, успела пережить еще несколько отвратительных моментов, когда сердце, казалось, падало в пустой и холодный живот.
Дверь открыл человек, который, по всем параметрам, давно уже на человека не тянул. Скорее, это явление стоило обозначить неделикатным понятием «синяк». Стоящее в дверях существо явно принадлежало к обширному виду алкоголиков законченных. Щуплое тельце облачено в просторную пижаму, украшенную многочисленными пятнами, черные с проседью волосы давно не мыты. Из-под сальных прядей смотрели светло-голубые застиранные глаза, мутно и совершенно бессмысленно. Мощный запах перегара чуть не сбил Александру с ног. В руке у существа дымилась сигарета без фильтра и воздуха тоже не озонировала.
– Вы к кому, дама? – сипло вопросило существо.
– Мне нужна Кира… Кира Морозова здесь живет?
– Какая еще Кира… Ты девку, что ль, ищешь?
Так и звонила бы к ним, – возмутилось существо. – Звонют тут, звонют, сами не знают, зачем… Эта девка твоя – с Жоркой, что ль, живет?
Почему-то имя «Жорка» вызвало у Александры реакцию самую непредсказуемую – в желудке закрутился тугой узел, и ее чуть не стошнило. Но ей удалось героическим усилием преодолеть спазм.
– Ну, заходи, – позволило существо, повернулось и пошаркало в глубь квартиры. – Только их, видать, никого дома нет. С утра из комнаты не вылазят. Обычно Жорка-то с утра на работу идет, так моется и кофе варит. А сейчас тихо… Вот ихняя дверь.
За высокой двустворчатой дверью действительно было тихо. Никто не отозвался на стук, и тут Александра не выдержала и тихонько завыла, уткнувшись лбом в стену.
– Э, ты чего? – обеспокоилось существо. Оно, оказывается, никуда не ушло, топталось рядом, поддергивая сползающие пижамные штаны. – Ты чего ревешь-то? Ну-ка, пошли-ка…
