– Надо же, какая молодец девочка, – высказалась Галина после ухода Наташи.
– Кто молодец? – переспросила совершенно потерявшая соображение Александра.
– Кира наша, кто ж еще! Увела мужика у одноклассницы и в ус не дует!
– Это потому, что у нее нет усов, – кротко пояснила сестре Александра.
Теперь она кротости в себе не ощущала. Напротив, клокотала, как Везувий. В ней странным образом сплелись жалость к Кире, вина перед ней и обида. Собственно, она еще не знала толком, что будет делать, если обнаружит дочь, выражаясь фигурально, в объятиях любовника. Бросится с обвинениями? С поцелуями? Обласкает и примет под крылышко виновную парочку или проклянет с вершин оскорбленного материнского достоинства?
Кстати, совсем не факт, что парочке захочется идти к ней под крылышко. Но этого Александра во внимание не принимала. Ей казалось, что она в состоянии развернуть ситуацию по-своему. Да, выпустила дочь из-под контроля. Просмотрела перемены в ребенке. Из-за этого начались проблемы. Но теперь она поняла свою ошибку, и все должно измениться…
Боже, какой ужасный дом! Александра сверилась с бумажкой, на которой Наташа записала адрес сбежавших любовников. Да, все верно. Это был один из тех старых питерских домов, которые давно уже стоят только на честном слове. Полуразрушенный подъезд, истертые шагами времени ступени. Холод, сырость и грязь. Запах кошек. На первом этаже мебельный склад – там, очевидно, шум, во всем доме слышно!
Задыхаясь от брезгливости и от волнения, Александра поднялась по широкой лестнице на второй этаж. Дом явно знавал лучшие времена. Перила на лестнице – чугунные, с цветочной вязью, а на ступенях сохранились медные крепежи для дорожки.
Александра остановилась у обшарпанной двери. Двустворчатая тяжелая дверь была безжалостно выкрашена грязно-коричневой, тошнотворного оттенка краской, но до того, быть может, как к ней приложили руки неведомые добродеи, числилась благородной дубовой дверью. Теперь ее изуродовала краска и жестяная цифра «три», прибитая толстыми гвоздями, а еще четыре разнокалиберных кнопки звонков, выросшие, как грибы, на стене рядом. Около каждой кнопки – по деревянной дощечке, на которых разными способами – где химическим карандашом, где выжженной вязью – были написаны фамилии жильцов. То есть в квартире живут несколько семей. Куда ты попала, Кира, Кира!
Александра ожидала, вероятно, что у входа будет висеть мраморная мемориальная доска, где золотыми буквами готическим шрифтом обозначится: «Здесь, в квартире номер три, живет Кира Морозова, покинувшая свою престарелую мать и сбежавшая с любовником!» И медный колокол рядом – чтобы престарелая мать могла ударить в набат.
