Они внимательно слушали мистера Райвла, безостановочно говорившего и одновременно уплетавшего суп.
— Я не собираюсь потерять и мешка муки, вы слышите меня?! Вы получите свои деньги, когда мы въедем на улицы Хэнгтауна. Понятно?
— Да, сэр, — хором, как школьники, ответили парни.
Либби подошла к столу. Увидев ее, Райвл поднял глаза, суп стекал по его подбородку.
— Что вы хотите? — прорычал он.
— Здравствуйте, — вежливо сказала Либби. — Я — Элизабет Гренвил. Вы ведь скоро отправляетесь в Калифорнию?! Я путешествую в одиночку и думаю, что у вас, может, найдется местечко в одной из ваших повозок, я, конечно, заплачу.
Она чувствовала, как Шелдон Райвл оглядывает ее с головы до ног, облизывая губы.
— Спасибо, леди, но для меня более выгодно перевозить муку, чем забавных девочек. Мука сделает больше денег, чем вы.
— Как вы посмели? — едва сдержавшись, чтобы не дать ему пощечину, сказала Либби.
Шелдон Райвл был доволен собой.
— Почему леди едет в это время в Калифорнию? — спросил он. — На «развлечении» можно неплохо заработать, а?!
Он вложил двойной смысл в слово «развлечение», и оба парня, сидевшие с ним, расхохотались.
Либби покраснела от гнева.
— Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я уважаемая замужняя женщина из хорошей бостонской семьи и еду в Калифорнию, чтобы встретиться с мужем. Я не прошу милостыни и содержания, но не могу достать свой собственный фургон, и мне подумалось, что, может быть, у вас найдется для меня местечко.
— Как я уже сказал, — промямлил Шелдон Райвл, — мои повозки загружены до отказа. Мешок муки будет для меня стоить больше, чем то, что вы сможете мне предложить. И, кроме того, мешки тебе не перечат.
Он засмеялся, довольный своей остротой.
— Я вижу, что понапрасну теряю время, — сказала Либби. — Я думала, что буду иметь дело с цивилизованным человеком, а вижу, что разговариваю с обезьяной, хоть и хорошо одетой. Всего хорошего, мистер Райвл.
Она услышала хохот за ее спиной, когда повернулась, чтобы с достоинством выйти из ресторана. Либби холодно посмотрела на смеющихся и поразилась, увидев улыбающегося Гейба Фостера.
— Что вы здесь делаете? — вырвалось у Либби перед тем, как она вспомнила, что поклялась больше никогда не разговаривать с этим человеком.
Гейб весь сиял.
— Думал проехаться по Западу и увидеть самому, что из себя представляет граница. Он откинулся на спинку стула, радостно глядя на Либби.
— Кроме того, я слышал, что всем этим людям, сидящим здесь, нечего делать. И я думал предложить им мои услуги, позабавив их игрой в карты.
