Он первый из кодлы приметил, что в «Граммофон» на микроавтобусе привезли денежки. В серо-зеленых, хорошо знакомых Гнутому мешках. Первым же прикинул, что публика на фирме интеллигентная, хлипкая, к умелому сопротивлению не приспособленная, а охранник в дверях, хоть и с помповым ружьем, ничего серьезного из себя не представляет. По плану Гнутого, массовое изъятие зарплаты из карманов служащих «Граммофона» нужно было провести подальше от дверей фирмы.
За пятнадцать минут Гнутый провел разведку местности и разработал тактику нападения. Перед составлением таких планов Гнутого научили благоговеть еще в лагерях. Все уголовники, жалуясь на судьбу-злодейку, в один голос утверждали: «План не сработал! В плане оказался прокол! План дал сбой! Случайностей не учел!» План был залогом успеха, а не отвага и мощь исполнителей.
Правда, за последнее можно было не беспокоиться. Двое Володей — Кикин и Моршаков — были не по годам рослыми, здоровенными парнями с тем минимумом мозгов, который необходим мужественному человеку. Был еще маленький и злой Семка Ляк — не удержи его вовремя, так и ножом пырнет кого хошь. А главное, все они были спаяны грабежами коммерческих ларьков, трижды избили компанию гомосексуалистов (отняв у них деньги и украшения) и один раз напали на магазинчик, где, как подозревали, была «травка». Но в тот раз их постигла неудача. Хозяин ларька — вовсе бешеный азербайджанец — при первых же словах «за жизнь и за бизнес», выдернул из-под прилавка здоровенный газовый пистолет и всадил заряд дроби в задницу Вовы Кикина. А ствол пистолета, горько и страшно пахнущий порохом, сунул под нос Гнутому, так что тот разом закричал:
— Отбой, ребята! Прокол в плане!
Больше таких проколов Гнутый решил не допускать, чтобы не загреметь на лесоповал вместо всяких героических деяний.
Он был уверен (и основания к тому были), что деляги «Граммофона» имеют хорошую деньгу, видел, как они бегали закупать шампанское и дорогую немецкую водку в ларьках. По его прикидкам, гулянка затянется до сумерек, особняк на отшибе, прохожих мало, да и не полезут в нынешние времена прохожие ни в какие разборки. В худшем случае кто-то что-то увидит из окна да позвонит в милицию. И на это надо иметь смелость — в милиции телефоны с определителем номера, а поскольку все они там куплены — этот слушок Гнутый распространял и пестовал ежедневно по совету старших товарищей, — то звонить было опасно.
Получалось, что деятели «Граммофона» попадут в волчью засаду Гнутого обреченно и послушно, как барашки. Потрошить их следует без особого шума, тем более, как прикинул Гнутый, они будут пьяны и к настоящему сопротивлению не способны. Главное, не пропустить тех немногих, кто не струсит, может взбрыкнуть и своим примером увлечь остальных — робких, но жадных к своему имуществу. Такого деятеля надо вырубить сразу. В коллективную смелость Гнутый не верил, поскольку, будучи отчаянным трусом, был уверен, что и все остальные трусливы, когда не в кодле, когда на их стороне не трехкратный перевес в силе.
