— Сегодня ночью Джина поднимала меня дважды, — неторопливо продолжала Анна Николаевна и слегка засмущалась. — Видите ли, преступность у нас разгулялась, время тревожное, у меня ценностей больших нет, да и жизнь идет к закату, особенно за нее дрожать не приходится, но я привыкла к порядку. Просто к порядку и ничего более. Если Джина ночью лает, значит, на лестнице кто-то есть, значит, это беспорядок. Короче, в первый раз я выглянула на площадку после полуночи, было примерно двенадцать сорок, двенадцать пятьдесят. Ничего я не увидела, но мне показалось, что кто-то быстрым, легким, почти неслышным шагом взбежал наверх и стукнула дверь. Может, на шестом, может, на седьмом этаже, точно не скажу. Через час Джина снова заволновалась, я опять вышла на площадку и успела заметить, как ниже по лестнице спускается молодая девушка с чемоданом… Вам ведь нужен портрет? Боюсь, что помочь не смогу. Я видела ее сверху и со спины. Одета — джинсы, кроссовки, рубашка, куртеночка зеленовато-бежевого цвета. Огненно-рыжая! Просто пожар на голове. Чемодан — большой, какой-то нелепый, я бы сказала провинциальный. Я подумала, что она очень отважна — ночью появляться по нынешним временам с чемоданом на улицах Москвы, это, простите, надо иметь мужество и отвагу солдата или попасть в совершенно безвыходную, отчаянную ситуацию.
— Но, может быть, просто глупость? — улыбнулся Сорин.
— Да, — согласилась она. — Или незнание обстановки. Вот и все. Сколько бы вы мне еще вопросов ни задавали, ничего нового я не скажу.
— Подождите минутку, — сказал Сорин. — Я просто отпускать вас не хочу, мерзкие физиономии коллег так надоели, что пропадает всякое желание работать… Володин, вот что сделаем… Час ночи, девчонка с чемоданом на Мясницкой… Явление, скажем так, забавное.
— Понял, — подхватил майор. — Такая фигура могла привлечь патрульную машину. И вообще с этой дамой что-то могло произойти и даже наверняка произошло. Обзвоню ближайшие отделения милиции.
Он быстро прошел на кухню к телефону.
— Какого роста была девушка? Примерно?
— Высокая. Но не слишком. В баскетбольную команду ее бы не взяли. Думаю, где-то около метра семидесяти пяти. Ваши службы ее быстро найдут. Такой рыжей гривы в Москве не часто…
— Мог это быть парик? — прервал ее Сорин, и она засмеялась.
— Господи, какая я все же дура! И еще учила чему-то детей в школе двадцать восемь лет! Конечно же, парик! Отличный заграничный парик!
Внимательно слушавший ее Седов тут же подскочил к письменному столу, выгреб из ящика с полдюжины париков и вывалил их на ковер.
